Отбросим лживую догму!

Сегодня в народе бытует чуть ли ни догма: народ испортился, стал злым, неотзывчивым, невнимательным и так далее в этом ключе. Но мне хочется опровергнуть такое суждение, ибо самому пришлось испытать доброту, внимание, отзывчивость, заботу, оказание бескорыстной помощи и другие положительные черты и действия современных людей нашей страны и, что примечательно, без разделения по национальным признакам.

Злой рок судьбы загнал меня в хирургическое отделение Ресбольницы, мне сделали операцию, после которой, видимо, с учетом возраста я чувствовал себя плохо, особенно первые пять дней. Болел операционный шов, а тут еще приключился страшной силы кашель, он будил всех больных палаты, а меня ввергал и в головную боль.

В нашей обители стояло шесть коек, одна постоянно пустовала, четыре были заняты относительно молодыми людьми, моложе меня – от тридцати до сорока лет, которым я мешал спать ночами, громко кашляя. Казалось, этим заслуживал их негодование, упреки, а фактически все оказывалось наоборот, ибо с первой минуты моего появления в палате ребята: Оюн Константин, фермер из Баян-Кола и Сергей Борадулин не по долгу службы, а по душевной теплоте и доброте уделяли мне такое внимание: поправляли подушку, помогали поворачиваться со спины на бок и даже смачивали ваткой пересохшие губы. Так я им благодарен, нет границ! Еще в палате находились Павел и Хертек, они тоже были «тяжелые» и с нами не контачили вовсе.

Вскоре мне полегчало, прекратился кашель, и лечащий врач разрешил помаленьку пить воду, а вскоре и куриный бульон, который приносили мои родные и жена Сергея. Вскоре доктором мне было рекомендовано вставать и прохаживаться по коридору. Но самостоятельно с койки я подняться не мог, опять помогали Костя и Сергей, держась рукой за свой шов.

Через несколько дней выписали Константина и Павла, но, как говорят, «свято место пусто не бывает», их места тут же заняли Ахмет Эрес-оол и Сайын-Белек Дензинмаа. Это молодые деятельные мужчины в возрасте по тридцать лет. Они оба приняли эстафету от Константина и также стали оказывать мне помощь и всестороннюю поддержку. Жили мы дружно и весело, на сколько это было возможно больничными правилами.

Кто-то из них предложил вечером устроить «банкет» из принесенных из домов продуктов. Здесь были бульон, настоящий хан, салат из свежих овощей и, конечно же, традиционный чай с молоком и солью, заботливо приготовленный мамой Ахмета, который она приносила к нам в палату в трехлитровом термосе. За день мы вчетвером его почти осушали, а к банкету дополнительно готовили сами из молока, принесенного днем. Банкеты стали традицией, и ребята устроили шикарный ужин на мои проводы.

Сергей Борадулин выписался раньше меня, но не оставлял нас без своего внимания. Он и в последующие посещения приносил мне отвар шиповника.

Ох, как я им всем благодарен, и надеюсь, не забуду их доброту, помощь и внимание до тех пор, пока не оставит меня память в старости.

Из восьми человек, что пребывали за мое время в палате номер пять, была и ложка дегтя, по пословице «в семье не без урода», это русский мужик, рослый, хорошо слажен, но неуживчив, как баба Яга. К нам он пришел после выписки Сергея – в четвертую палату, из трех его выгнали. У нас прежние его жильцы спрашивали:

– Он вас еще не «достал»?

Да, этот субъект мог сказать сестре, которая приносила ему капельницы:

– Ох, как вы мне надоели?!

Сестра ему мягко парировала теми же словами:

– Если бы знали, как надоели нам вы?!

Я выражаю искреннюю благодарность всему медицинскому персоналу хирургического отделения. Особо хочется отметить старшую сестру, которая так безболезненно умеет ставить уколы. Прикоснется к обнаженному телу, будто легонькая мушка и тут же улетит, не причинив боли.

Особую благодарность заслуживает лечащий врач Чингис Ховалыг, добрейшей души человек. Бывало, придет в палату на обход, и мы все оживаем. Он подойдет к каждому больному и отпустит легонькую шуточку, как из рога изобилия его бесконечного неповторяемого юмора, и каждому из нас становилось легче на душе и в теле...

Федор Лобанов