ЧТО СУД НЕПРАВЫЙ НАМ ГОТОВИТ?

6 апреля в зале суда взят под стражу известный в Туве политик Сергей Конвиз.

Сначала только факты. Еще в июне 2008 года ему были предъявлены обвинения в оскорблении, причинении побоев и угрозе убийством прапорщику милиции Ядгарбеку Умурзакову.

В суде было установлено, что 22 мая 2008 г. помощник председателя законодательной палаты, ВХ РТ С.Конвиз получил сообщение о том, что на избирательном участке в помещении ОАО «ГААО-2 сотрудником милиции незаконно задержан Амыр Монгуш. Прибыв на избирательный участок с двумя сотрудниками закпалаты, Конвиз установил, что А.Монгуш записал на видео ряд нарушений, допущенных членами избирательной комиссии. И по этой причине председатель комиссии Чойгана Монгуш дала указание милиционеру выдворить его из помещения. Вместо этого Умурзаков незаконно задержал А.Монгуша, при этом даже порвал ему куртку.

Незаконные действия Умурзаков продолжал и после того, как Конвиз разъяснил незаконность его действий. А.Монгуш попытался еще раз уйти из помещения, однако Умурзаков вновь незаконно стал ему препятствовать, а затем преследовать. Конвизу пришлось удерживать Умурзакова за руку, пресекая незаконные действия распоясавшегося мента. На левом плече Умурзакова остался синяк.

Конвиз действовал в полном соответствии с последовавшими разъяснениями министра внутренних дел Нургалиева о том, как поступать с «неправильными ментами».

На следующий день сам руководитель республиканского следственного комитета А. Чудан-оол возбудил в отношении Конвиза уголовное дело по статьям о применении насилия в отношении представителя власти, его оскорблении, а также угрозе убийством.

При этом Чудан-оол явно превысил свои полномочия, возбудив уголовное дело против члена избирательной комиссии – это компетенция прокурора республики, об этом его Конвиз – юрист по образованию, предупредил при первой встрече в день возбуждения уголовного дела. Но это не остановило горе-юриста: Конвиз был незаконно задержан и помещен в ИВС. Только тогда в прокуратуре забили тревогу, что допущено грубейшее нарушение закона. На помощь коллеге пришел прокурор республики П.Бухтояров. Он 24 мая 2008 г. в 22 час. 55 мин. отменил незаконное возбуждение уголовного дела Чудан-оолом и ровно через 50 минут сам возбудил уже другое уголовное дело (с другим номером!), но с тем же содержанием. Конвиза вывели на крыльцо горотдела, тут же объявили о возбуждении нового уголовного дела и очередном задержании.

Таким образом, в нарушение закона он по подозрению в совершении одного и того же преступления был задержан дважды. Юристы должны понять абсурд произошедшего.

Помогая недотепе, Бухтояров сам вляпался «по самое не хочу». Как ни стыдно для генерала, он не увидел грубейшие нарушения закона в действиях Умурзакова и посему заблудился «в трех соснах» квалификации.

Подчищать за генералом пришлось следователю Григоровичу. Он был вынужден прекратить дело по «тяжким» 318 и 319 статьям УК и освободить Конвиза – вновь предъявленное обвинение – оскорбление, побои и «угроза замочить» – не давали основания для дальнейшего содержания под стражей. Но и этот служака оказался «не семи пядей» во лбу. Новое обвинение он предъявил даже без возбуждения уголовного дела по вновь предъявленным статьям. А, учитывая, что это дела «частного обвинения» и могут быть возбуждены только судом по жалобе потерпевшего, явно превысил свои полномочия. По закону он должен был разъяснить бывшему прапорщику (Умурзакову все-таки пришлось покинуть стройные ряды) право обратиться в суд по оскорблению и побоям, а дело по угрозе отправить в милицию.

Весь суррогат следствия Григорович забодяжил за 17 суток. Стахановец! Откровенную галиматью обвинительного заключения утвердил зампрокурора М.Санчай. В прокуратуре поговаривают, что Бухтояров по-детски обрадовался, когда почти после двух лет ему напомнили, что обвинительной заключение подписал не он, а поручил это «грязное дело» заместителю.

Рассмотрение в суде еще смешнее.

Мировой судья Иргит отказалась рассматривать, найдя среди следователей родственника «по отцовской линии». И.о. горсуда Сватикова впопыхах решила изменение подсудности без уведомления сторон в их отсутствие, не разъяснив право обжаловать, и даже не направила сторонам копии своего решения.

Так дело попало мировому судье С.Кыргыс – женщине редкой по юридическому таланту и житейской смекалке.

Пока не понятно, сама она смекнула, куда ветер дует или ей предметно объяснили? Судебное следствие изобиловало многочисленными разнообразными ошибками. Самая яркая из них: судья до судебного заседания заставляла свидетелей читать показания данные на следствии, дабы не путались, а докладывали под протокол четко и уверенно. А когда в заседании судья была изобличена самими свидетелями, в отказе об отводе наша фемида смело заявила, что ее действия полностью законны. В этом заблуждении ее не разуверила даже прецедентная практика Верховного суда России, официально опубликованная в бюллетене. Кыргыс отказалась допросить очевидца «преступления», уже явившегося в суд, не допустила в судебное заседание двух адвокатов, ордера которых были приобщены к делу.

Она сделала невозможное – нарушила почти все, что только можно нарушить.

Для столь яркого поведения нужны серьезные гарантии. Видимо, они были получены.

В этом деле сошлись интересы председателя правительства Ш.Кара-оола и прокурорско-судейской «группы лиц».

Получилось, что Кара-оол не может любить Конвиза по целому ряду публикаций о разных аспектах его бурной деятельности, в основном, о сомнительных фактах укрепления собственного благополучия, а людям в «голубых мундирах» любой ценой нужен, хоть какой, даже самый паршивый обвинительный приговор для прикрытия собственных изрядно замаранных тылов.

К каким же выводам пришел суд?

Конечно, подтвердил обвинение по всем статьям, закрыв глаза на множественные процессуальные огрехи.

Самое главное обвинение – «об угрозе» – построено в приговоре на показаниях «злостного нарушителя закона», потерпевшего Умурзакова, которого, увы, даже слезливое заявление не уберегло от увольнения из органов. Судья Кыргыс не усмотрела у него мотива оговора, невзирая на то, что десяток свидетелей-очевидцев, прекрасно слышащих, угрозы убийством не уловили, а вот угрозы увольнением из органов были – это подтвердили все. Они, как выяснилось, полностью оправдались.

Еще один свидетель, Виноградов, в суде отказался от показаний об угрозе убийством, которые дал на следствии при исключительно интересных обстоятельствах. Он в суде пояснил, что показаний не давал, подписывал протоколы, не читая, следователь несколько раз переписывал протокол, а в это время его не отпускали домой, «чоповцы» близкой родственницы председателя правительства заставляли ночевать на какой-то базе. Наконец, Виноградов пояснил, что его возили к самому председателю правительства Шолбану Кара-оолу (какая высокая честь!) и тот дружески «посоветовал» в суде не менять показания. Так мелкая кримшушера возит для убедительности к пахану. Допросить Ш. Кара-оола, дабы опровергнуть «навет», судья отказалась. То ли побоялась, то ли посчитала этот факт доказанным.

Единственный свободный рассказ Виноградова на следствии, запечатленный на видео при проверке показаний на месте, никаких сведений об угрозе убийством не содержит. Причем без всякой экспертизы видно, что парень на экране выражается односложно, просто и безыскусно, а протокол, который судья посчитала за достоверный, изобилует терминами и сложными синтаксическими конструкциями. Этот монолог на три страницы машинописного текста – яркое литературное творчество следователя Х.Авр-оол.

«Угроза убийством» предполагает, что потерпевший оценивает ее как реальную. Он должен испугаться! Чего же испугался доблестный прапорщик в самом расцвете сил? Мужчину на шестом десятке, который на голову ниже ростом, который страдает набором серьезных заболеваний? Причем у «нападавшего» в руках не было никакого оружия или предмета, который можно использовать в качестве оружия.

«Угроза», которую никто так и не подтвердил, прозвучала в светлое время суток в людном месте. В чем проявился испуг? Никаких объективных проявлений. Не было ни испарины, ни зевоты. Даже не обмочился и в штаны не навалил. Впрочем, никаких выпуклых причин бояться Умурзакову не было. Как выяснилось, потерпевший и обвиняемый ранее знакомы не были. Ничего ужасного во внешнем облике Конвиза нет. Чуя слабость доводов, Умурзаков (или те, кто им руководил?) постфактум стал утверждать, что сам Конвиз прямо «на месте преступления» поверг его в дикий ужас, сообщив о своих тесных связях с криминалом. Не имен, ни кличек, ни перечня жертв приведено, правда, не было. Однако Умарзаков спешно поверил «злодею» на слово. Да вот беда: из десятка очевидцев ну никто никаких упоминаний Конвизом таинственного криминала не припомнил.

Радостно и облегченно поверила Умурзакову только судья Кыргыс.

В итоге – ни одного доброкачественного свидетельства обвинения против десятка оправдательных. Даже недавно ставший одним из подчиненных Кара-оола Алексей Рязанов не стал тут кривить душой. Скорее всего, юрист резонно побоялся оговором сломать себе не только карьеру, но и репутацию, даже невзирая на давление сверху.

Не нашли подтверждения и умышленные побои. Умурзаков со слезой в голосе повторял о нескольких (от трех до пяти) мощных ударах в грудь. Однако ни ссадины, ни синяка у него на груди обнаружено не было. Эксперт Хусаинов определил уплотнение в области левого соска, но потом выяснилось, что Умурзаков наблюдался у онколога по поводу гинекомастии – увеличения грудной железы на фоне гормонального расстройства. Однако эксперт об этом, как видно из заключения, не знал. Следовало его допросить в суде, но, видимо, чувствуя, как рушится обвинение, судья Кыргыс заслушать эксперта отказалась.

Ей, похоже, с самого начала было все ясно. «Цели определены, задачи поставлены».

Видя слабость обвинения, защита предложила Умурзакову пройти проверку на полиграфе (детекторе лжи). Он трусливо отказался, а Конвиз заявил, что готов к объективной проверке на честность.

Прокурор попросил год условно.

Есть еще одно обстоятельство предполагать у судьи заинтересованность в исходе дела. До вступления приговора в силу она решила взять Конвиза под стражу. Хотя законом предусмотрено, что осужденный после вступления приговора в законную силу самостоятельно добирается до места отбывания. Заключение под стражу до вступления приговора в законную силу возможно только в виде исключения, с учетом личности обвиняемого. И тут самое смешное: Конвиз, по мнению судьи, «может совершить новое преступление». Почти два года не совершал! А сейчас только и ждет момента, чтобы насолить судье и кого-нибудь зарезать.

Вот и получается: по всем признакам руками правоохранителей местная «хановатая» власть расправляется с неугодными. Причем делается это нагло, с уверенностью в безнаказанности. Как известно, Сергей Семенович инициировал несколько публикаций по делу «трех студентов», которые были незаконно осуждены. В конце концов, ребят пришлось оправдать. Кое-кто пострадал. Очень похоже, что теперь за это сводят счеты.

Но времена, бывает, меняются.

Тогда губернаторы сдают награбленное. Плачут, раскаиваясь, бывшие судьи и прокуроры. Министры, прощаясь с былым геройством, робко садятся на скамью подсудимых.

До встречи в суде.

Кондрат Пчелкин