ПУТЬ КО МНЕ

Предисловие

Моя малая родина, признававшаяся дальними и ближними соседями вплоть до коллективизации, островками пересекала центральную Туву с юга до севера. Та часть ее территории, которая недавно отошла к Красноярскому краю, некогда составляла костяк владений особого кожууна дороссийской Тувы, не признававшего власти ни китайской, ни монгольской администраций.

По семейным преданиям, последним правителем этого кожууна был мой прадед Дулуш Таскылдай кинээс (заимствование от русского «князь»). В советское время только в книге С.Вайнштейна «Тувинцы-тоджинцы» упоминался такой кожуун. Однако о нем со мной заговаривал академик Ю.Л.Аранчын на семейных застольях по праздникам нередко оказывавшийся рядом со мной. Он был родным сыном тогда еще здравствовавшего бывшего делопроизводителя последнего амбын-нояна (верховного правителя), но мне всегда казалось, будто он меня всячески старался «откомандировать на Колыму». Партийный босс довольно высокого ранга, он в период китайско-советских пограничных вооруженных столкновений 60-х годов прошлого века в газете «Шын» опубликовал сенсационную статью о том, будто бы согласно русско-китайскому договору семнадцатого века в Туве были «ничейные» земли, то есть территории, никому не принадлежавшие.

Но почему я об этом? Да потому, что древние эзотерические знания моих предков, о которых я намерен поведать читателю, неразрывно связаны с этими самыми местами, с положением Полярной звезды и Большой Медведицы именно в этой точке земного шара. Отсюда следует единственный вывод – практическое использование эзотерических знаний моих предков в других местах возможно только частично и только ситуационно (то есть в сходных ситуациях).

Одновременно эзотерические знания исключительно жизнеспособны именно тесной связью с практической деятельностью людей; они как будто сами по себе стремятся к действенному самопроявлению и к самому кардинальному самообновлению. Порою кажется, будто бы сам Всевышний указывает на «все»; нередко оказывается, будто ты, сам того не сознавая, раньше уже сделал какие-то подготовительные ходы на значительное время наперед. Поэтому, наверное, моему дяде Намдаку Касыгаевичу Монгушу – родному брату моей матери – нетрудно было обучать меня – пятилетнего малыша – основам тантрической философии на протяжении долгих трех лет. Так же нетрудно было общаться со мной и бурятскому тантристу Дандарон Даржаа, тому самому, который в 1947 году отправил заговоренное письмо к И.В.Сталину и через год открыл Иволгинский дацан близ г.Улан-Удэ, и многим другим религиозным людям разных мест. Думаю, потому же и я с большой пользой для себя и не без «провидений» смог прочитать все 56 томов Полного собрания сочинений В.И.Ленина и даже ухитрился «поймать» сунезин (жизненный дух) давно умершего человека.

Разумеется, никому не под силу стройно и четко изложить всю разнополярную и разноуровневую общечеловеческую философию. Да и нужно ли это?! Я просто рассказываю про свои субъективные наблюдения исключительно в связи с конкретными событиями, с случаями и фактами моей личной жизни, в том числе с лихими поворотами моей судьбы, не брезгуя возможностью «домыслить», сопоставить и восстановить... Надеюсь, пытливый и достойный внимания Всевышнего читатель сам извлечет пользу из моих заметок.

Глава первая
Ученик

Моя двоюродная сестра Данзык, ревсомолка, собирала соседей и читала газеты. Я, сам отчаянный выдумщик, сначала подумал, что она дурачит всех. Однако, долго подсматривая через ее плечо, вычленил знаки гласных звуков и постепенно заметил, что эти звуки сами по себе имеются в нашей речи.

В самом деле: мы разряжали душу при первой встрече после долгой зимы:
– А-а-а!
Нередко люди плакали:
– И-и-и!
И удивлялись:
– О-о-о!

Постепенно с гласными все стало ясно. Я даже заметил, что узус родной фонетики строго диктует определенное чередование гласных звуков. Например, если в первом слоге слова имелось «а», то последующие слоги должны содержать в себе только «а» или «ы», если «и» – то только «и» и «е» и т.д. Долго не поддавались согласные, только собака р-рычала, будто пойманная на ур-рук (урук–шест с петлей на конце для ловли лошадей, по рисунку напоминающий букву «р»). Однако сестра читала, я подсматривал через ее плечо, дни один за другим верно бежали...

Однажды меня осенило!

Мне только что пошел шестой год, и «это» случилось после посева проса, перед скорой откочевкой на летние пастбища, где свежий ветер с нежнейшей прохладой ласкал бы кожу, располагая к шалостям и умственным приобретениям. Я прочитал первое слово, второе, третье, да еще смаковал на языке все возможные особенности тувинской интонации.

Оказалось, что в то самое время за мной следил мой дядя Намдак. Он еще заметил, что я не только постиг чтение, но и сыграл неведомо во что. Дело в том, что тувинскому языку присуще и устойчивое чередование гласных, которые бесконечно меняют значение. Убедитесь сами: «орук» – «дорога», «эрик» – «берег», «арык» – «канава», «ирик» – «гниль», «ырак» – «далеко» и т.д. Эта особенность языка еще заметней на суффиксах: «чаашкын» – «дождь», «чыышкын» – «груда вещей», «чуушкун» – «помои», «чээшкин» – «заем» и т.д.

– Э-э, да ты созрел для знаний, смысленыш! – сказал дядя Намдак. – Тебе пора выбрать себе учителя.

Я не знал слова «учитель».

– Ты выбери меня и узнаешь, племяш, – сказал он, озадачив меня еще более. – Только чур, учителя выбирают раз и навсегда, будто рвешь себе аорту.

Я испуганно отшатнулся: ведь «разорвать аорту» означало умертвить, после этого ни баран, ни козел больше не шевелился, возвратить их к жизни было нельзя.

– Да ты не пугайся, так говорится, когда дело серьезное.

Я совсем растерялся.

– Вот что, племяш, – примирительно сказал дядя Намдак. – Предоставим дело самому Всевышнему. Если тебе приснится ясный день, или солнце, или звездное небо, или таинственные фигуры на небе, то приходи ко мне.

Проходили дни. Дядя Намдак меня не торопил. Мы уже переехали на летнее кочевье, отец собирался налегке переехать со скотом еще выше в горы, в аале уменьшились занятия. Тогда я и соврал дяде Намдаку, что мне приснилось огромное солнце, которое еще по-человечески мне подмигнуло интригующе и с хитрецой.

– Отныне я твой учитель, о, отрок! – воскликнул он. – Но сначала осознай, кто такой твой учитель.

Через некоторое время я понял, что учитель – это не просто пуп земли, это самый центр небесной сферы, которая движет человека, опекает и оберегает всегда, благодаря чему мы не мешки мяса и костей, а живые твари.

– С учителем раз и навсегда соединяются, о, отрок! – наставлял дядя Намдак. – Ты можешь насовсем разлучиться с родителями, с родственниками, с будущей женой, с будущими детьми, а с учителем такое невозможно! Учитель – это не просто человек, это знания и навыки, которые ты унаследуешь от него, это твое отношение к себе и к миру, которое навсегда станет твоей человеческой сущностью.

С гордым чувством,что Всевышний уже полностью одарил меня полными знаниями, которые мне только и надо обозначить словами, с того дня я стал именовать себя учеником.

Глава вторая
Учитель

Учитель повел меня на свое уединенное место, укромно обособленное со всех сторон, «на южной стороне горы и на северной стороне реки». Я последовал за ним. «Началось!» – подумал я по пути, как можно незаметнее поворачивая голову в сторону Полярной звезды, точно так же, как это делал мой дед по отцу.

Этот жест означал простейшее эзотерическое действие, точно такое же простое, мимолетное и обыденное, как молитва православных: «О, господи!»

Вообще следует заметить, что искренне верующий человек может увидеть даже в самом обыденном жесте свое священное обращение к Богу. Признано, что величие вещи не зависит от размера или массы. Например, когда осведомляются о вашем здоровье, вы говорите: «Вашими молитвами!» Это означает, что вы просите здоровья у Бога, приобщая говорящих в живых свидетелей. А может создаться и противоположная ситуация. Например, тайны эзотерических знаний на удачу обусловлены вовсе не тем, будто бы они предназначены исключительно для избранных, а тем, что удачливыми охотниками могут быть двое или трое, а не все люди поголовно, ведь иначе ненароком и сглазить нетрудно.

Дядя Намдак жил в юрте своей матери Седиппаа Дугаровны Монгуш, которая зимой и летом кочевала одним аалом с моими родителями. Он не был вдовцом. Получив высшую ламскую степень гелюнг, он решил посвятить себя исследованиям – вырабатывать новейшие установки для конкретной работы так называемых общественных лам по обслуживанию населения. Тогда он отвез свою первую жену к ее родственникам, но ее дочь Данзык, уже подросшая, вернулась к бабушке. Бабушка имела отдельный очаг, питалась чаем, мясом и молочными продуктами, по сезону обожала молодые корневища сараны (салат), квашенную в молоке мякоть ягод (йогурт), хранила порошки дикорастущего лука, укропа, какие-то сладкие клубни, Ее внучки любили тараа, поэтому они паслись в нашей юрте, помогая во всем моей маме.

Однако дяде не повезло с научной деятельностью: началось контрреволюционное восстание богачей и лам. Как лама-исследователь высокого ранга, он имел право на простое созерцание, не принимая чью-либо сторону. Однако на него вышли сотрудники НКВД СССР. Только в конце 60-х годов прошлого века, когда перед самым кануном двадцатипятилетия Советской Тувы и Великой Победы дали разрешение, стало известно кое-что по этому поводу. Академик Ю.Л.Аранчын обнаружил в Центральном архиве Вооруженных сил СССР копию донесения агента под псевдонимом «Чойган» («Пихта»). Я отрицал партийному боссу о каком-либо знании, но это был мой учитель.