ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА ЭТОГО МИРА

Окончание. Начало в №41, 42 газеты «РИСК информ»

– Как на вашем пути оказались такие глубоко российские города, как Самара, Краснодар?

– Мы не занимаемся стратегическим планированием, куда бы нам поехать. Программы достаточно дорогостоящие. Как правило, находим спонсоров и организатора, который хочет взять на себя и финансовые расходы.

Когда знакомишься с буддизмом, удивляешься. Например, для нас с Игорем отправной точкой была первая поездка в Индию, в Непал. Были до того ещё книги, но когда мы поехали, эта поездка была особенной. Потому что ты видишь людей (я говорю о тибетцах), которые очень добрые, очень нежные, очень внимательно относятся друг к другу. Настолько разительна разница между ними и всеми, кто не исповедует буддизм!

У тибетцев врожденное сострадание, врожденное тепло. Ты оказываешься просто ошарашенным их добротой, ты видишь культуру настолько глубокую, основательную, культуру такой глубинной мудрости, что тебе хочется хотя бы частичку привезти людям. Люди подходят и умоляют: пожалуйста, привезите лам ещё, мы хотим общаться, мы хотим узнать что-то ещё, вы изменили нашу жизнь, вы дали нам надежду. В Туве 90% просьб – это личные просьбы: помолитесь за моего сына, моего брата... В этих странах всё не так. Когда люди приходят к учителю, они сами хотят изменить свою жизнь. Они хотят слушать. Здесь это тоже начинается. Я очень надеюсь, что когда мы приедем в следующий раз, интерес к лекциям будет выше. Надо помочь понять, что буддизм – , что буддизм – туал, не только молитвы.

– Каков «состав» приходящих на лекции не в национальных регионах, городах? Это узкие богемные круги?

– Не только. Буддисты – самые разные: студенты, люди, которые работают в офисах... «Рабочий класс» из русских – он вряд ли пойдет, скорее он не пойдет никуда. Школа Канью – хороший пример для разговора на эту тему: там датчанин Оле Нидал, у него очень много центров.

– Его менеджерский подход, когда все равно, что подавать в виде шоу: лекарства, тряпки, идеи, – не отпугивает?

– Это не так. Я знаю десятки примеров, когда люди были наркоманами, пьяницами, и потом друзья приводили их к Учению, и они начинали медитировать. Это намного лучше, чем что бы то ни было другое. На его Учения собираются две тысячи людей и медитируют на протяжении 4-5 дней подряд. Хочу подчеркнуть силу интереса. Там, конечно, есть свои перегибы, но это другой разговор. Лучше давать Учение о ком бы то ни было в разжеванном виде, чем не давать его вообще. Мне бы очень хотелось, чтобы как можно больше разных лам просто говорили с населением, и люди потом разбирали сами, какая это школа, или традиция. Сейчас здесь просто не хватает знаний, это очень ощутимо.

– Вы не случайно выделяете именно «тибетский» буддизм?

– В буддизме очень много направлений. В Китае есть свой буддизм, в Корее – корейский и так далее. Но как-то так сложилось, видимо, в силу того, что Далай-лама – необыкновенная личность, или в силу того, что тибетские ламы в чистоте хранили свои обеты, что устная передача Учения, линия преемственности никогда не прерывалась. Я не знаю, чем это объяснить, но на сегодняшний день тибетский буддизм имеет очень большую силу.

– Учитель Лобсанг Церинг, с которым вы прибыли, производит впечатление очень разностороннего и открытого монаха, четко ориентирующегося не только в своем духовном мире, но и в непростой, современной действительности. Это особенности тантрического воспитания ума?

– Лобсанг Церинг – не просто человек, знающий английский; поездки с лекциями – это его личный проект. Все финансовые средства, которые мы получаем, до последней копейки передаются на строительство школы для детей тибетских беженцев. Очень многие ламы путешествуют, ища поддержку для нужд детей. Далай-лама сказал: «Вы посмотрите, что происходит вокруг – монастыри процветают, они становятся все более и более красивыми в изгнании, а простые люди не получают образования». Тибетский язык переживает сейчас большие трудности, потому что в Китае и соответственно в Тибете говорят по-китайски, в Индии тот, кто хочет продолжить образование, учит английский или хинди. Есть большие трудности для тибетской культуры, поэтому он просил монахов обратить внимание на этот аспект – образование для детей тибетских беженцев.

– А непростые отношения Китая и правительства Тибета в изгнании, и политика России не препятствие для вас?

– Мы не говорим о политике, на этом этапе наши интересы – показать культуру. Какие бы ни были отношения с Китаем, у нас нет препятствий для наших путешествий. Далай-лама – это уже совсем другой вопрос, очень тонкий, и я очень рада, что российские власти не препятствуют поездкам тибетским ламам вообще. Я надеюсь, препятствий не будет.

– Тибетцы – представители азиатских народов, о которых укоренилось мнение, как о людях «с горячей кровью». К тому же они живут в крайне суровых климатических условиях. Как, по вашим ощущениям, им удается усмирять свой природный нрав? Каков он?

– Агрессии нет абсолютно, это – покой внутренний, это – добро, это – принятие всех форм жизни. Оно удивляет. С самого раннего детства ребенок знает, что он не должен давить насекомое, потому что у насекомого есть такие же права, как и у человека. Если кто-то захочет раздавить муху, его обязательно кто-нибудь одернет. С самого раннего возраста дети знают мантру «Ом-мани-падме-хум» и они её читают постоянно. Когда вы входите в храм, вы видите крошечных детей, которые делают простирания. Эта удивительная культура, может быть, последняя надежда этого мира.

Приезжая, включаешь телевизор и становится страшно. В Тибете нет этого совсем. Там есть покой, мир и работа над собой, а здесь мы в таком котле агрессии со всех сторон!

– Как же тогда спасаться?

– Если говорить о телеэкране, мне кажется, крайне вредно это всё смотреть, и не смотреть намного лучше. А если ты встречаешься с жизнью, то это другой разговор. Здесь, конечно, нужно активно действовать. Спасать, если ты можешь спасти, помогать, если ты можешь помочь. Просто наш ум – как губка, он впитывает все впечатления. Если 90% впечатлений – негатив, постоянно трупы, убийства, стрельба, то это осаждается. Это то, с чем мы будем жить, с этим придем в следующее рождение, с тем же самым накоплением. Не случайно буддисты читают мантры, обходят вокруг храма. Для чего это всё? Для того чтобы как можно больше позитивных впечатлений унести с собой в следующее рождение. Вы приходите на ритуалы, смотрите на мандалу – это потихонечку капают позитивные впечатления, то, что нам надо в жизни.

Беседовала Саяна Монгуш
Кызыл, июнь 2004 г.