ЗАГАДКА ГОБЕЛЕНА

– Похоже, вечера вы проводите при свечах? – Туренин указал на массивные серебряные канделябры.

– Да, чаще всего. Но сегодня мы запустим свою моторную электростанцию.

– Если это ради нас, то не стоит нарушать традицию. Нас устроят свечи.

– Но я уже распорядился, – барон поднял побагровевшее от жара лицо, в глазах его мелькнула растерянность.

– Ну, если так, то пусть будет свет, – согласился Туренин. Барон опустился в глубокое кресло, вздохнул, казалось, с облегчением, но раза два или три пристально взглянул на лейтенанта и хмурился всё больше.

– Послушайте, – резко сказал Туренин, – не считаете ли вы, что нам не следует оставаться в замке?

Фон Эреншталь низко опустил голову.

– Так в чём же дело? – продолжал Туренин, – кто нам может угрожать? Ваш сын, который выдаёт себя за шофёра? Возможно, у него есть сообщники?

Барон с изумлением откинулся на спинку кресла.

– Вы знаете, что он мой сын? Вы всё знаете?

– К сожалению, ещё не всё. Но вы не ответили на мой вопрос. Что замышляет молодой барон и есть ли у него сообщники? Я прикажу немедленно арестовать его.

– Что с ним будет? – глухо спросил старик. Лейтенант пожал плечами.

– Своим вопросом вы как будто косвенно признаёте за ним какую-то вину. Чернецов! – окликнул Туренин. – Приведите шофёра Петера!

Старик опустил голову и угрюмо пробормотал:

– Он вооружён и вообще... он опасен.

– Мы к этому готовы.

Вскоре послышались глухие звуки шагов. В гостиную ввели связанного Петера, на шее его багровела ссадина. Пальников протянул лейтенанту «Вальтер», кинжал, электрический фонарик и записную книжку.

– Вот чем кончились факельные шествия во славу этого господина с усиками! Я ведь предупреждал тебя! – воскликнул старый барон, вставая с кресла. Ты, Эрих фон Эреншталь, арестован в собственном доме, в пиджаке с чужого плеча, как какой-нибудь польский бродяга. Вот что уготовил ты мне на старости лет!

– Но вы ведь запретили мне называться бароном фон Эреншталем, – пожал плечами молодой человек.

– И это справедливо!

– Успокойтесь, – остановил старика Туренин. – Эрих фон Эреншталь, где ваши сообщники? Кто они? Что за шифр в вашей записной книжке? А это ваш кинжал? Вы – эсэсовец? Скажите, это вы закололи садовника?

– Что? Старого Якоба? Эрих, что ты натворил? – в ужасе вскричал старый барон.

– Я всегда боролся только с большевизмом и с сочувствующими ему здесь, в Германии. – Эрих победно глянул на понурившегося отца.

– Ну, допустим, – сказал Туренин, – а австриец, магистр искусств Кнобль, он тоже большевик?

– Никакого магистра Кнобля я не резал, и вообще, я воевал только с врагами Великой Германии!

– Вот как! Зачем же вы вводили препараты узникам в замке Ризенбург?

– Препараты? Это ложь! То, что испытали на себе узники, мы применяем и на себе.

– Что же это?

– Ничего.

– Послушайте, Эрих...

– Фон Эреншталь.

– Пусть будет фон Эреншталь. Очевидно, отец уже оценил вашу самоадвокатуру и разрешил вам носить его фамилию. Но вот что, господин молодой барон: сдайте оружие, вы и ваши сообщники, и можете отправляться на все четыре стороны.

Эрих вздрогнул, глянул на отца.

– Мои сообщники? А какое оружие я должен сдать?

– Всякое оружие, в том числе и танки типа «Пантера».

– Танки?

– Да, танки, следы которых вы велели уничтожить садовнику Якобу, а потом убили старика, так как не были уверены в его молчании.

– Бред! Вы не можете всего этого знать! – Эрих с силой надавил на виски. – Откуда вы всё это взяли, вы, тупой большевик?!

– Вот наглец! – возмутился Бутыркин, – голос себе повышать позволяет! В расход фашиста, и вся недолга!

Бойцы глухо заворчали, бросая на барончика мрачные взгляды.

– Вы слышите? Если вы не убавите спесь, я не дам за вашу замаранную преступлениями жизнь и пфеннига. Вы ведь когда-то хотели заняться наукой, занимались в университете у профессора Ламсдорфа?

При упоминании фамилии профессора Эрих отшатнулся, словно получил пощёчину.

– Представьте, я тоже занимался у него, в Ревельском университете, – продолжал, как будто не замечая реакции молодого Эреншталя, Туренин, – а вы не знаете, как сложилась его судьба? Я предполагаю, что на него настрочили донос в гестапо его же студенты, поддерживающие фашистское движение. Так как же насчёт сдачи оружия? Ведь время идёт. Только не воображайте, что от вашего «да» или «нет» зависит слишком многое. Мы выяснили главное и можем вызвать огонь по замку.

Сумерки уже вплывали в высокие сводчатые окна. По-прежнему трещал камин, бросая быстрые блики то на насторожённые лица разведчиков, то освещая понуро сгорбившуюся фигуру старого барона. Эрих исподтишка бросал быстрые взгляды вверх.

– Каменский, уведите задержанного. Господин барон, отмените приказ о включении электричества. Ведь эту мысль подсказал вам сын?

– Слушаюсь, – упавшим голосом ответил барон, – я, кажется, начинаю понимать...

– Вот и хорошо. Электрический свет в замке осветил бы нас и сделал отличными мишенями для сообщников вашего сына. Рядовой Пальников, Коля, ты останешься с господином Паулем фон Эреншталем. А мы поднимемся в башню и полюбуемся окрестностями в сумерках.

Темнота мало-помалу склеивала очертания окружающих предметов, словно чёрным гуммиарабиком. Запыхавшись, наверх вбежал Иволгин.

– Товарищ лейтенант, радио! Старший запрашивает о результатах поиска.

– Передай координаты и вызови танки, чтобы они блокировали вот эти направления, – Туренин передал листок радисту, – срочно!

– Есть! – козырнул Костя.

Чернецов с некоторым удивлением глянул на командира, никогда прежде не передававшего непроверенных сведений, но Туренин, нахмурившись, изучал записную книжку Эриха. Потом несколько раз нажал кнопку фонаря. Прошло несколько секунд. И вдруг из темноты полетели световые сигналы.

– Кто это? – почему-то одними губами спросил Сабуров.

– Я полагаю, затаившиеся «Пантеры». Они ждут сигнала, чтобы выслать десант для нашего уничтожения. Я же им отсемафорил: «Ждать. До связи».

Вбежал запыхавшийся Каменский.

– Барон сбежал!

– Кто, старик?

– Да нет, Эрих, фашист!

– Куда он направился?

– Да здесь он, в замке, все выходы наружу мы перекрыли!

В зале, при свете свечей, делали перевязку Бутыркину.

– Что?

– Ножевое ранение. Неглубокое...

– Как же ты?

– Да чёрт его знает, товарищ старший лейтенант. Ведь я вроде бы надёжно связал ему руки, нет, выскользнул, гадёныш... Говорил я, в расход бы его...

– Позвать старика!

Ввели старого барона, на ходу оправляющего халат.

– Господин барон! Ваш сын бежал из-под стражи, ранив часового. Где он может спрятаться? Быстрее, ну! Иначе замок будет обстрелян из танковых пушек!

Барон растерянно глянул на лейтенанта, потом почти бегом направился к камину. Отошла панель, но путь перекрыла овальная дверца.

– Он не проходил здесь, эту дверцу невозможно захлопнуть изнутри... Тогда – голубой кабинет!

Солдаты вслед за стариком вбежали в помещение, где была размещена коллекция фарфора.

– Эрих! – окликнул старик, – солдаты знают, где ты. Брось оружие, иначе они откроют огонь!

– Советую тебе лечь на пол, – глухо прозвучало в ответ, – я не сдамся большевикам! Замок окружён нашими! Ложись!

Вслед за этим раздались выстрелы. Потрясённый старик остался стоять, откинув голову. Туренин дал знак солдатам прижаться к стенам и не отвечать на выстрелы. По комнате жужжали пули. Раздался звон – разлетелась ваза из мейсенского фарфора.

– Эрих, заклинаю тебя, – барон с протянутой рукой бросился к дверце. Выстрел, и правый рукав халата окрасился кровью.

– Будь ты проклят, безумец, – крикнул старик, слабея от потери крови. Туренин вскинул пистолет, после выстрела наступила тишина. Игорь бросился к тайнику, провёл рукой по стене – с глухим шорохом отошла изрешеченная пулями панель. Эрих сидел, привалившись к стене, закинув окровавленную голову.

– Конец хамелеона, – мрачно пробурчал Бутыркин.

– Окажите помощь старику, – бросил Туренин, – займите все входы!

Костя Пальников наклонился над раненым, вдруг словно озноб прошёл по спине, на мгновение сковав волю. Словно преодолевая что-то тяжёлое, он медленно повернул голову и оцепенел. В двух шагах от него стоял Эрих с кинжалом в руке. С рукава халата раненого звучно упала капля крови и в тот же миг Эрих бросился. Оглушённый косвенным попаданием пистолетной пули, фашист быстро пришёл в себя на прохладном сквозняке и увидел спину советского разведчика... Поднимись в этот миг Пальников, и всё было бы кончено... Но он упал на спину, левой ступнёй толкнул Эриха в голень, а правую согнутую подтянул к своей груди и с силой толкнул противника в живот. Эрих распластался на полу. В коридоре – грохот шагов, лязг оружия. Барон вскочил со скоростью распрямившейся пружины.

– Шалишь, ваше благородие! – рука Бутыркина нависла над его плечом. Неожиданно эсэсовец упал на колени, и старшина с маху перелетел через него. Эрих вскочил и помчался по коридору мимо опешивших разведчиков.

– А вот я тебя! – вскинул автомат Асташев.

– Отставить! – поддел ствол автомата лейтенант, пули сорвали штукатурку с потолка.

– Дался вам этот змеёныш, – вытер кровь с разбитого лица Бутыркин, – всё одно порешу подлеца!

Эрих исчез в зале, нырнув в потайную дверцу, запираемую изнутри. Запыхавшийся лейтенант тщетно пытался выбить её ударами сапог. Солдаты укоризненно глядели на командира.

– Нам нужны танки, «Пантеры»... а не его труп! – утёр лоб Туренин. – Что со стариком?

– Пришёл в себя!

– Двигаться может? Приведите сюда!

Каменский и Чернецов поспешно привели опирающегося на их плечи барона. После нескольких глотков из солдатской фляжки он глубоко вздохнул выпрямился.

– Господин фон Эреншталь, куда ведёт этот ход? – указал на потайную дверцу лейтенант.

– Он выходит... за пределы замка.

– В подземелье старого замка?

Барон в который раз с изумлением поглядел на Туренина.

– Да. Там находится... некоторое фамильное добро, – угрюмо пробормотал старик.

– В виде танков... типа «Пантера»? Хлопцы, гранату под дверь!

 Окончание следует