КАК МЕНЯ ОБХАМИЛИ В ОТДЕЛЕ ОБРАЗОВАНИЯ

любимый номер отдела образования «02», но сдать в милицию готовящихся к забастовке воспитателей и нянь не получается

Накануне Дня примирения и согласия я чуть было не оказалась в милиции, попутно еще в ФСБ. Именно туда меня хотела (вызовом по телефону) направить мой бывший учитель Галина Гостева, выдергивая из рук документ, «Международную карточку журналиста». Я не видела такую Галину Ивановну даже в моменты, когда весь класс, тридцать с лишним шестиклассников, активно не хотел слушать про английскую грамматику: болтал, кидался записками и игнорировал человека с указкой, бессильно стучавшего по доске, требуя внимания.

Наша встреча с новой, незнакомой Галиной Ивановной, возглавляющей городской отдел образования была неизбежна. Я – мать пяти детей, младший ребенок посещает детский сад. «Обратите внимание на объявление», – попросила меня воспитатель в тот день. «Опять требуют сдать деньги в фонд сада, в фонд группы (все вместе 900 руб.), в прошлом году я помимо этого покупала тик на матрацы, сверх того деньги на новый телевизор и на ковер, в новой группе нет ни того, ни другого, с переводом ребенка (у родителей не спрашивают согласия) начинается новый круг поборов», – подумала я и ошиблась. Денежное объявление висело в стороне, а новое сообщало, что детский сад с 7 ноября закрывается из-за невыплаты зарплаты за сентябрь-октябрь.

При чем тут родители? Двойное налогообложение мы сносим безропотно, не спрашивая, почему наших налогов с заработной платы, предусмотренных на содержание пенсионеров, садов, школ и больниц не хватает, и куда они вообще расходуются, если без поборов все сады, школы закроются, а больные поумирают из-за нехватки лекарств.

Водить за собой весь день ребенка в рабочий день или запирать его дома никак не входило в мои планы (как и большинству родителей, уже заплативших отделу образования за услуги детского сада), а помочь воспитателям уже не ковром, одеялом и телевизором, а с выдачей зарплаты из своего кармана, было не в моих возможностях. Поэтому я направилась в надзирающий орган – отдел народного образования, узнать у самого главного лица, наделенного полномочиями отвечать за деятельность вверенных ему государством учреждений. Конечно, я не рассчитывала, что Галина Ивановна вплеснет руками, воскликнет: «Сколько зим, сколько лет!» и предложит мне чаю с домашним вареньем. Всех учеников упомнить – не то, что человеческого, никакого винчестера (компьютерного мозга) не хватит.

Реальность превзошла все фантазии. «Я никого не принимаю!» – рявкнула она, проносясь из одной двери в другую. Я попыталась втиснуть в одно короткое доходчивое предложение вопрос о забастовке детских садов, его сроках и... «Я ничего не скажу! Обращайтесь в прокуратуру! Этим вопросом занимается прокуратура!» А чем же тогда занимается руководитель, в чьем ведении судьбы более чем тысячи женщин, нянечек и воспитателей работающих без зарплаты уже второй месяц? На этот неудобный вопрос у Галины Ивановны есть весомый ответ – набирать 02 и уж не знаю, какой телефон у ФСБ, занимающего шпионами, выпытывающим у Галины Ивановны государственный секрет про невыплату зарплаты в детских садах.

На выходе я встретила человека, в просторечии именуемого «лидером профсоюзов», Олег Фортуна подтвердил, что есть сады, подавшие в прокуратуру на невыплату зарплаты и тоже посоветовал обратиться за полной информацией именно туда. В профсоюзную организацию руководители садов не обращались, напрямую воспользовавшись своим законным правом, согласно Трудовому Кодексу, приостанавливать работу в случае задержки зарплаты на срок более 15 дней. В прокуратуре нужной мне дамы (помощника прокурора) не оказалось в кабинете и я, передав, что журналист интересуется забастовкой садов, и будет перезванивать, положила трубку. Но, на вопросы о количестве детских садов, работающих в них людей и средней зарплате, ответ могли дать только непосредственно в отделе образования. «Это ведь не секрет?» – уточнила я у единственного человека, способного нормально разговаривать с посетителем. «Не секрет, зайдите к экономисту», – посоветовал лидер профсоюзов, не предполагавший, что всего через несколько минут будет выслушивать от Галины Ивановны попутные обвинения в уже не помню каких смертных грехах, (в связи с невольным и преступным общением со мной) но сдать в милицию и в ФСБ профсоюз отрасли она, по крайней мере, не грозилась.

Экономисты не делали секрета из долгов по заработной плате. По их словам, выходило более 4 млн.руб. за сентябрь, по словам Галины Ивановны, позднее уже лично выдавшей эти секретные сведения – более 6 млн. руб. Остался вопрос на какое количество (из 28 дошкольных образовательных учреждений) приходится эта сумма. Меня направили (на вопрос зачем мне эти сведения – я честно отвечала – по забастовке садов) к главному бухгалтеру. Настороженная, как вероятно и положено человеку сидящему на больших государственных секретах, женщина не захотела ответить, сколько садов осталось в централизованной бухгалтерии, а сколько из них ушло в вольное финансовое плавание. Как потом сказала сама же Галина Ивановна, 10 из 28 садов уже не подотчетны перед отделом образования и волнения главного бухгалтера утратить эту тайну оказались напрасными. «Откуда? Не скажу я ничего! Ходят тут! Кто разрешил?!!» – закричала женщина, видимо не накричавшаяся до этого на двух подчиненных. «Я уже узнала все, что касается задолженности по зарплате, мне нужно от вас только количество садов входящих в вашу бухгалтерию». Не понимающая, как утекли такие важные секреты без разрешения, бухгалтер пошла пятнами, ей видимо тоже замерещились шпионы, диверсанты: «Это кто вам разрешил тут ходить вынюхивать? Это что такое?!!» Мой ответ об общении с вышестоящими лицами – Галиной Ивановной, отфутболившей в прокуратуру, с профсоюзом, с экономистами был прерван бдительным: «Сейчас я пойду узнаю, как это Галина Ивановна разрешила тут ходить и выспрашивать?» (я сразу представила себя в Пентагоне).

Сюжет театра абсурда набирал силу. «А-а-а, – возопили две женщины встретившись, – аферистка, шантажистка! Ишь ты, вынюхивает тут, говорит, что из прокуратуры (кто меня знает, подтвердит, что даже сумасшедший не примет за работника прокуратуры женщину с монашеской сумой через плечо, в спортивной одежде и в шапочке а-ля «гномик»), сейчас говорит, что она еще и родительница, знаем мы ваш плюсинформ (ни слова не было сказано мною о названии органа печати, потому что никто и не уточнял) сейчас ее арестуют! Хочет народ будоражить, сейчас-сейчас (все больше уподоблялась персонажу мультфильмов мой бывший директор и учитель, на которую я смотрела с нескрываемым сожалением). Сейчас я запишу, кто это тут обманным путем выуживает сведения. Документы!» – внезапно озарившись, закричала Галина Ивановна.

И я сразу вспомнила, как талантливо она играла партизанку в (до сих пор помню название) драме «Триполье», поставленной на сельской клубной сцене, когда наша «англичанка» была молодой симпатичной учительницей. Кажется, там были задействованы еще и мои родители, а с отцом Галина Ивановна даже работала в одном педагогическом коллективе. И вот мой любимый в школе педагог кричит на меня зычным, тренированным голосом, грозится арестовать и отдать «под суд!», «в ФСБ!» и, будь ее воля, подозреваю, давно бы вывела во двор и расстреляла без суда и следствия.

Не желая безымянно сгинуть в указанных местах лишения свободы, я предупредила, что пойду к свидетелю своего преступления – лидеру профсоюзов и приведу его. Позвонила к коллегам в ГТРК, на «Новый век» и попросила снять, как будут ловить диверсантку в кабинете Галины Ивановны, отчего-то страшно нервничающей по поводу меня, а не того, что тысячи женщин, ее подчиненных, уже второй месяц не знают, как свести концы, чем накормить детей и заплатить государству все платежи по теплу свету и воде, чтобы не остаться зимой в потемках и в холоде.

Галина Ивановна оперативно переписала мои данные, очевидно в поимке шпионов, их разоблачении и донесении куда следует у нее накопился большой опыт, и передала мне, уточнив, что в присутствии свидетелей (ни в чем не повинного лидера профсоюзов), журналистскую карточку, в которой на русском и международном английском за подписью председателя Союза журналистов России Всеволода Богданова и генерального секретаря международной федерации журналистов г-на Уайта написано: ...владелец настоящей карточки является профессиональным журналистом, просим все органы власти и партнерские организации оказать необходимое содействие в выполнении им профессиональных обязанностей.

«И в прокуратуре мне сказали, чтобы я не давала никаких сведений без их разрешения!» – с нескрываемым торжеством подытожила нашу встречу заведующая отделом образования, главной заботой которой, видимо, оставалась сохранность тайны невыплаты зарплат, а не проблемы детей, остающихся без садов и тех, чьи мамы работают бесплатно уже второй месяц.

Прокурор города Эдуард Орешков тоже отказался ответить на вопрос о заявлении работников детских садов по невыплате зарплаты. «Я всегда говорю журналистам, что не даю интервью по телефону», – заявил он, хотя речь шла лишь о подтверждении или опровержении информации о законной защите людьми своих прав. Интервью с ним будет возможно, когда прокурор станет героем рубрики «Личность», «Люди ХХI века» или «Ими гордится страна». В случае, когда речь идет об информации касающейся детей (тем более, если Президент страны не гнушается выходить на телефонную связь с народом, отвечая на любые вопросы, не отсылая к многомесячной процедуре запросов), позиция прокурора выглядит не отвечающей духу времени. О целесообразности такой закрытости в отдельных субъектах страны можно будет в следующий раз задать вопрос Владимиру Путину. По телефону. Как и по долгам перед женщинами-работницами, здоровью и благополучию которых Президент стал уделять особое внимание.

P.S. Галина Ивановна вправе оспорить в суде нюансы нашей встречи, она была предупреждена, что все диалоги записываются на диктофон.

Саяна Монгуш