Люстра

(рассказ)

Посвящаю любимой женщине.

Эта история – быль, произошла в самом конце семидесятых годов прошлого века в нашем славном городе Кызыле. Как раз, когда решения XXIV съезда КПСС в жизнь, ля-ля-ля и, Развитой Социализм и прочая хрень.

Когда в нашей стране вдруг исчезли все национальности, и образовалась новая общность людей – Советский Народ, который в свою очередь, со всей своей сердечностью и в едином порыве, ... решения партии и правительства. Ну, кто старше сорока лет, те помнят, а кто не помнит, спросите у тех, кто помнит. Когда товары народного потребления медленно стали исчезать с полок и складов государственных и «потребкооперативных» магазинов. Не по причине возросшего покупательского спроса, а по недопроизводству промышленности и незаконной коммерческой деятельности работников торговли.

Водитель одного из транспортных предприятий нашего любимого города, не вышел на работу из-за травмы, как потом оказалось, перелом ноги. Ну, что делать? Травма – случай удовлетворительный, не саботаж же. Иди, лечись! Только чтоб больничный лист, значит, был по всей форме, с такого-то по такое-то число, и все, там, штампы и печати.

Прошло положенное время для лечения травмы, водитель сдает больничный лист в отдел кадров, чтоб всё, чин чином, начислили заработную плату. Опять же, обопрусь на память пенсионеров и лиц предпенсионного возраста, водители у нас тогда были, можно сказать, элитой населения. Наш город так и назывался в простонародье – город министров, водителей и кочегаров. (А нынче можно было бы заменить – бомжей, охранников и номенклатуры). Ну, это так, лирическое отступление.

Зарплаты у водителей были замечательные, я бы сказал. Кто не отрывался от данной когорты, за недолгие годы скапливали «несметные сокровища», в виде полированной шумерлинской, и чешской мебели, фарфора, хрусталя в разных видах, ковров, телевизоров, холодильников и прочей муры. (На сегодняшние мерки, так это, примерно, тоже, что евроремонт в квартире, крутая иномарка, цифровая бытовая техника и дети в заграничных колледжах). Кто-то заводил дачи и даже автомобили престижных марок, типа Волги и УАЗиков, по разрешению Обкома партии, (был такой странный «торговый» орган).

Наш герой был уже опытным водителем и имел респектабельную машину марки «Москвич». Было в его доме еще кое-что, но не хватало настоящей хрустальной люстры. Нет. Из потолка его благоустроенной квартиры не торчала голая лампочка Ильича, на сдвоенном скрученном проводе. Что-то там такое было, абажур или что-то еще, но вот, мечты всей его супружеской жизни – люстры, с большим количеством хрустальных, звенящих висюлек, не было.

Извините, отвлекся.

Ну, так вот. Сдал он больничный и ждет. Но его опять вызывают в отдел кадров и спрашивают, что это вы, товарищ водитель, нам такое здесь подсовываете? Почему это в больничном листе прописано, что у вас производственная травма? Что-то мы, товарищ водитель, не помним, чтобы мы составляли акт на производственную травму. Пойдите, товарищ водитель, к инженеру ПТБ и доставьте нам такой акт. Сходил он туда сюда, нету такого акта. Но так как, он водитель с опытом и ни чем таким грязным против начальства не запачкан, решили пойти на встречу работнику. А как не пойти, деньги по больничному очень не плохие, и он таким ни чем не запачкан и вообще, надежный в смысле пьянки и прогулов. Общим решением профсоюзного комитета и всего начальства, вплоть до кассира и директорского водителя, решили начислить и оплатить ему эту травму, с условием, что он обнародует причину этой своей непроизводственной травмы, и если сочтут возможным, признают ее производственной.

Сильно смутился наш герой. Однако же, деньги очень не плохие и такое его уважающее начальство, и так сочувственно относящийся и внимательный профком. Деваться некуда, надо рассказывать. И рассказал.

А причина его этой переломной травмы, вот какая:

Изловчились, значит, все же они с женой, купили таки, замечательную пяти-рожковую большущую люстру с настоящими хрустальными, нежного звона, висюльками. Такими переливающимися камешками и сосульками, на разных там крючочках и петельках. Радостные. С глупыми от счастья лицами – домой.

Пока взаимные поздравления, обнимания, ужин то се, пока занимались распаковкой, рассмотрением и сборкой, ахи, охи – время позднее. Шуметь нельзя, за стеной социалистический народ готовится к следующим трудовым победам, да и, сами вымотались. Легли спать. Не спится! Прекрасные переживания мешают заснуть.

Жена: – шиши, шиши, давай, мол, осторожно повесим, без шума. По-ти-хо-неч-ку. Больно уж хочется посмотреть на эту красоту в настоящем виде. Ну, т.е., на месте, значит, на потолке.

Да и самого уже зуд берет. И место, подготовленное, уже без абажура или чего-то там, ждет с не меньшим нетерпением.

Поднимаются. Торшер щелк, на цыпочках в кухню за табуретками, ставят их одна на другую. И все это, по-заговорщицки так, молчком, и пальцем показывают, что и как. Берет мужик люстру, показывает жене, держи, мол, табуретки покрепче. Та кивает. И он полез. Стоит он на табуретке, а в ногах дрожь, люстра-то тяжелая. Но ничего, своя ноша не тянет. Управляется там, с крюком, а люстра так нежно позванивает своим малиновым тонюсеньким звоном. Жена внизу кряхтит, держит дрожащую табуретку. Вдруг, дрожь прекратилась, значит все. Но не отпускает, и поднимает голову, чтоб узнать, что там. А в раструб сатиновых трусов, «какое небо голубое!» и пара «колокольчиков». От пережитых впечатлений и веселой радости не удержалась любящая женщина и, так нежненько пальчиками «позвонила в них».

Для неожидавшего такого эротического порыва мужа это было что удар – электрическим током. Он дернулся. Табуретки в стороны, хрустальные висюльки в мелкий бисер, рожки в хлам, жена к стене, мужик на пол, нога пополам, соседи в крик.

Во как!

Травму признали производственной.

С. Кеша,
2009 г.