ВСТАТЬ! СУТЬ ИДЁТ!

На чабанской стоянке был избит скотокрад. Точнее, подозреваемый в скотокрадстве. Событие ничтожное по меркам современной тувинской действительности. Только одно «но» – обвиняемым был объявлен известный в Туве человек – бывший спикер тувинского парламента Василий Оюн. Как помнят читатели, об этом на всю страну раззвонил будущий сенатор от Тувы А.Пиманов. Отработал авансом и теперь возведен в сан. Телевизионщики, не вникая в суть, вытащили на экран незадачливого старика Чучева, а тот с крестьянской прямотой и холуйской угодливостью излил на зрителей «все, что наболело». Теперь, правда, с тревогой ждет решения суда по делу о клевете.

Насколько надуманы обвинения, станет понятно после исследования всех доказательств. Но то, что значительная часть из них незатейливо фальсифицирована, ясно уже сейчас. Наверное, поэтому процесс абсолютно не интересуют номенклатурных пиарщиков: уж где-где, а в правительстве Тувы в курсе о перипетиях возбуждения и «расследования» этого дела. Так что никакой радости от предстоящего вердикта там не испытывают. Особенно тревожно им в связи с развалом в кызылском суде уголовного дела, возбужденного против помощника В.Оюна. Говорят, Кара-оол до сих пор очень тяжело переживает провал кампании по осуждению Конвиза. Оправдание его в судах апелляционной и кассационной инстанции наверху расценивают как пощёчину исполнительной власти. Так что процесс в Хову-Аксы кое для кого одновременно и испытание, и некий Рубикон. Но знающим дело специалистам было очевидно: если уж в уголовное дело Конвиза наш забавный кара-пуз влез по самые «не хочу», то в случае с Оюном он будет вынужден «жать на все педали», чтобы обвинение не развалилось. Так что процесс обещал быть интересным и даже захватывающим.

И ожиданиям, судя по всему, суждено сбыться.

Начнём с того, что потерпевший Чингиз прибыл в суд в наручниках и под охраной конвоя. За время следствия он (по версии СКП) успел совершить ещё одно преступление. На сей раз – убийство. Одновременно свидетель обвинения Роман Монгуш, уже имеющий две погашенные судимости, не смог прибыть в Чеди-Хольский суд, поскольку сейчас Кызылский городской суд заканчивает рассмотрение уголовного дела по обвинению его в избиении сотрудника милиции. И ему на этот раз реально «светят» 5 лет отсидки, если не сможет откупиться. Не смог явиться в суд и другой свидетель обвинения Балчир – он только что осужден за кражу и дожидается в СИЗО кассационного рассмотрения. Еще один свидетель обвинения, по некоторым сведениям, находится в розыске. Трёх свидетелей обвинения суд не смог уведомить о месте и времени судебного заседания, поскольку они по указанным в уголовном деле адресам не проживают. Тем не менее,

Скучно не было

Первое судебное заседание началось с того, что потерпевший Чингиз признался суду, что подсудимый его не избивал на чабанской стоянке, и он к нему никаких претензий не имеет. У прокурора встали дымом волосы, оставшиеся после изнурительной борьбы с преступностью. Он долго и нудно пытался выяснить, почему в протоколах следствия указано, что подсудимый зверски избивал потерпевшего, а в суде тот данные показания опровергает. Общение прокурора и «потерпевшего» затруднялось тем, что первый ни слова не понимает по-тувински, а второй совершенно не знает русского. К тому же отвечает односложными ответами типа «да», «нет» и «не понимаю», хотя несколько его показаний якобы данных на следствии в форме монолога (каждое на 12-15 листах), можно расценивать как литературные произведения, свидетельствующие о его незаурядных писательских способностях.

В ходе трехчасового (!) допроса «потерпевшего» выяснилось, что 10 июня он подрался с пастухом подсудимого, который обвинил его в краже скота. Сам подсудимый его не трогал, а, напротив, защищал. Затем его зачем-то повезли в Кызыл в больницу, но там посчитали, что он здоров. На следующий день у него «вдруг» «сломалась челюсть», и тогда его наконец-таки положили в больницу. Ружьём ему никто не угрожал, да и выстрелов он не слышал. А наличие своих подписей в протоколах, не имеющий ни к кому претензий «потерпевший», объяснил тем, что сути написанного в протоколах не знает и подписал их по просьбе следователя СКП К.Оюна. А когда ему дали для опознания эти самые протоколы, то в некоторых из них он своих подписей не узнал. Также «потерпевший» отказался от авторства текста в протоколе «с моих слов записано верно…» Создалось впечатление, что протоколы допроса «потерпевшего» были фальсифицированы следствием. Причем сделано это было совершенно бесхитростно. Фантазии у следователя хватило, а даже примитивных навыков стилизации не оказалось.

Прокурор был просто в шоке. Он попросил прервать судебное заседание, чтобы подготовить письменный отчёт о процессе прокурору республики и вызвать в суд следователя, в отношении которого защита выдвинула обвинение в фабрикации уголовного дела.

Второе заседание было не менее интересным

Оно началось с допроса второго потерпевшего – несовершеннолетнего Сылдыса, который также сообщил суду, что никто, в том числе и подсудимый, его не избивал на чабанской стоянке, и ни к кому он претензий не имеет. Более того, к удивлению обвинения, он рассказал, как в 11 часов вечера четверо неизвестных похитили его и друга Маадыра. Подростков без их желания и ведома родителей увезли в Кызыл. Там в «стеклянном здании» до двух часов ночи «четверо в штатском» не давали спать и настойчиво внушали, какие показания нужно давать следователю, а затем, удостоверившись, что «урок выучен», привели «педагога» и «допросили». Уже в 3 часа ночи мальчишек повезли на машине СКП в Элегест. Для чего, выкраденные мальчишки не знали. Ребята испугались и, отпросившись «по малой нужде», сбежали в лес и там спрятались.

После таких подробностей картина стала вырисовываться более отчётливо. Прокурор откровенно приуныл. А тут ещё судья предложила сторонам высказаться по поводу заявления т.н. «потерпевшего» Чингиза о снятии с него госохраны. К удивлению участников процесса, «потерпевший» пояснил, что никогда не просил никакой защиты, так как никаких угроз не получал, а потому и не обращался с заявлением о применении к нему «мер защиты».

Выяснилось, что документы, направленные в суд неким Шилкиным, имеют все шансы быть признанными фальсификатом. Прокурор «вдруг» вспомнил, что время позднее, помянул трудовой кодекс, права человека и предложил отложить судебное заседание. Судья пошла ему навстречу. Уходя, прокурор обронил: да я, мол, другого и не ожидал. Похоже, узнал, что дело «шито белыми нитками» еще при подписании обвинительного заключения…

И третье заседание не обошлось без сюрпризов

Дело даже не в том, что все без исключения свидетели обвинения отказались от своих показаний на следствии, а пребывающий в шоке прокурор по-прежнему судорожно пытался заставить свидетелей обвинения признать свои показания, якобы данные ими на следствии. Но свидетели упорно не желали вновь лжесвидетельствовать. Откровенно удивил свидетель обвинения Э.Долан. Мало того, что он пояснил суду, что ничего не знает «по сути обвинения». Тут же выяснилось, что ни дня нигде не работая за свою не очень долгую жизнь, он имеет не только табун лошадей, но и автомобиль «Камри». При этом на большом пальце «хронически безработного» красовались не только массивный перстень, но и шикарная золотая печатка. Вид он имел холёный, если не сказать – нахальный. Особенно в тот момент, когда пришлось признаться, что никогда в жизни ни в одной организации не работал, счастливого наследства не получал, частным предпринимательством не занимался, да и женился без большой выгоды. На вопрос об источниках благосостояния счастливец ответить так и не смог, хотя подтвердил, что его многократно допрашивали милиционеры на предмет скотокрадства. Только после оглашения его показаний данных на следствии, вспомнил, что ему что-то рассказывали о разборках со скотокрадами.

Затем был повторный допрос потерпевшего С.Оюн. И тут неожиданно выяснилось, что и его подписи в протоколах – поддельные. На прокурора было жалко смотреть.

Но и обвинение, судя по всему, тоже не дремало. Все заметили, что в зале суда присутствуют двое неизвестных, выражением физиономий очень напоминающих шпиков царской охранки в советских фильмах. Они представились сотрудниками службы защиты свидетелей, созданной новым министром Лобановым. Это, находясь под их «охраной», Чингиз умудрился совершить убийство. Слухи о том, что на квартире, снятой за счет государства специально для «охраны» потерпевшего, милиционеры устроили пьянку и дебош, закончившийся убийством собутыльницы, пока подтверждения не нашли.

«Шпики» попросились только посидеть на заседании. Под их гипнотическими взглядами судья Ширипей вдруг решила снова вернуться к теме заявления «потерпевшего» Чингиза об отмене его защиты. И – о чудо! На этот раз «потерпевший» это заявление признал своим! Видимо, с ним в СИЗО уже была проведена «определенная работа» – для невесть зачем посетивших суд «шпиков» не были неожиданными ни вопрос судьи, ни ответ подопечного. Хотя и тут случилась «накладка». Судья попросила «потерпевшего» Чингиза для верности прямо в суде написать новое аналогичное заявление. Но получила категорический отказ. Это её смутило: наверное, она поняла, что «потерпевший» и писать-то не умеет...

Участники процесса расходились затемно. За свидетелем и потерпевшим приехал конвой, а за прокурором – УАЗ следственного комитета... Всех повезли в Кызыл. Там, наверное, их ждёт начальник следствия Чудан-оол, который и заварил всю эту кашу.

И кто её теперь расхлебает?

Продолжение следует.

А. Гаврилов