Как политизируют память

Газета «Плюс информ» в №9 за этот год утверждает, что имевший буддийский духовный сан, один из самых уважаемых тувинцами политических лидеров нашей истории – был убийцей. В анонсе интервью И. Качан с историком Н. Моллеровым по поводу памятника Буяну-Бадыргы напрямую утверждается, что он «хотел убить» Сафьянова. Возможно, следствием этих заявлений станет то, что прямые наследники Буяна-Бадыргы, живущие в г.Чадане его внуки и правнуки подадут в суд и заступятся за честное имя своего дяди, деда и отца. Уже во второй раз. Первый раз его оклеветали и расстреляли, уничтожив впоследствии, от страха разоблачения все документы по коварному и абсолютно беззаконному убийству.

Стоит напомнить, что задолго, лет за 10 до «идеи совместного памятника» директора Туранского музея, родственницы Сафьянова Т. Верещагиной и М. Байыр-оола, правительством Тувы, президентом Шериг-оолом Ооржаком, при поддержке ученых была публично озвучена идея реабилитации подло убитого советской властью Буяна-Бадыргы и установка ему памятника от тувинского народа. Поэтому, утверждения историка Моллерова (кстати, советского ученого, кому так милы все деяния этой власти и автора всех правительственных докладов и Посланий президента предыдущего периода) некорректны по всем основаниям. Даже дети соблюдают уговор: «Первое слово – дороже второго».

Черт возьми, поставьте сначала то, что обещали, постамент за эти 12 лет уже сгнил и рассыпается. Этот памятник был обещан, изготовлен и отлит в миниатюрной форме, уже умер автор, скульптор Товарищтай. Уже всем родственникам Буяна-Бадыргы, его внукам и правнукам наобещали и наговорили с высоких трибун (в том числе и на научных конференциях, посвященных ему, на международном фестивале Устуу-Хурээ, проводящемся на его родовой территории) о памяти, о долге, о честном имени, о реабилитации, и осталось только воплотить все слова в жизнь. И вдруг, возникает как черт из табакерки, купец Сафьянов, революционер и кто он там еще? Гений и отец земли тувинской. Основоположник.

Теперь давно обещанный персональный памятник Буяну-Бадыргы трансформировался уже в какой-то коллективный погребальный барельеф. Претендентов много. Иные имена уже совсем стерлись из памяти народа. Удивительно, что эти самые ученые, как Моллеров почти не проводят научных конференций, не выступают перед школьниками и студентами, не балуют нас новыми находками и озарениями, вдруг выступая лучшим знатоками и почти очевидцами, стоявшими со свечками, когда Буян-Бадыргы точил нож, чтоб коварно убить Сафьянова, сговорившись с китайцами.

Если бы доктор наук Моллеров, подобно Сафьянову, знал еще тувинский язык, и подобно Буяну-Бадыргы знал еще монгольский, тибетский и китайский, то он мог бы прочитать, либо в подлиннике архивные материалы, либо у Монгуша Кенин-Лопсана в романе-эссе «Буян-Бадыргы» сомнительность показаний, выбитых пытками в заключении у Монгуша Содунама о том, что Буян-Бадыргы имел сношения с китайцами и вводил войска Гоминьдана в Туву. Доктор наук Монгуш Кенин-Лопсан, державший в руках единственное свидетельство (вокруг которого строится Моллеровский ужасающий миф о Буян-Бадыргы-убийце и китайском следе), анализирует подлинник тюремных показаний и пишет, что лексика и стиль говорят о том, что эти показания были сфабрикованы. Он пишет как о сказочном мифе, утверждения о том, что Буян-Бадыргы один, обернулся в Пекин и обратно, успел попасть на прием и заручиться поддержкой военщины. Это было как физически, так и протокольно невозможно в те времена.

Хороший совет доктору Моллерову, ознакомиться с трудом коллеги М.Б. Кенин-Лопсана, прежде чем браться за измышления о тувинской истории. Она не такая древняя, как история египетского царства, в Туве еще есть люди, помнящие страницы прошлого, хранящие их.

Очень существенный момент, который советский ученый высокомерно не считает нужным учитывать. Учителем тувинского правителя была не компартия и съезды, а буддийские наставники. Монахи-ламы с младых ногтей учили не причинять вред живым существам, он принял обязательные посвящения, имел духовный сан (как и большинство тувинских премьеров – обратите внимание на их фотографии и монашеские одеяния). Имя Буяна-Бадыргы переводится «Рассеивающий святость», он носил монашескую шапку (ее хорошо видно на снимке к интервью), которую не имели права надевать светские лица. В неволе он написал посмертные стихи со строками «Я – даже мыши, жизни не лишавший» вдруг, по версии Моллерова и его подручных, оказывается заурядным уголовником, киллером. Создал из китайских наемников бандформирвоание и покушался на жизнь советского подданного. Красного бойца, революционера Сафьянова, который агнец нес темным массам свет, знания и более ничего плохого. Так, побаловался чуток предпринимательством, землицу поковырял немного, золотца порыл, факторий торговых пооткрывал, барином всея Тувы себя почувствовал, за коробок в 18 патронов быка целого брал, добрый был барин, щедрый, как все колонизаторы в истории завоевания новых земель. Жаль, скальпы не снимал, а так, по архивным данным, классическая картина. Тувинцы подавали иски в мировой суд Усинска о том, что русские «прибыв на наши пашни заявили..., что приедет начальник с войсками и убьет тех урянхов, кто будет пахать земли по р. Ээрбек. Вслед за тем же русские, с обнаженными в руках ножами, насильно отобрали землю, орошенную урянхом Апыжыком». И далее «...процесс колонизации шел по восходящей линии. Если общее количество русского населения Тувы достигало к 1910 году всего 2100 человек, то к 1919 оно составило уже 12 тыс. душ обоего пола» История Тувы. Т I, стр. 323; 325.

При таком непростом историческом контексте и последующем убийстве (сначала был отравлен в гостях у русского наместника в Усинске отец Буяна-Бадыргы, выехавший для урегулирования жалоб на притеснения со стороны русских и захват земель), в 16 лет вынужденный взять в руки бразды правления крупнейшим административным центром Тувы, Буян-Бадыргы тоже был насильственно лишен жизни, даже не дожив до 40 лет. Не «китайскими империалистами», а советской властью. Революционерами. Сподвижниками Сафьянова. Поэтому кощунственной для его родственников, тоже испытавших все последствия вины «врагов народа», не получивших образования, изгнанных с родных мест, скитавшихся по всей Туве и вынужденных менять родовое имя, выглядит желание г-жи Верещагиной всенепременно присоединить Сафьянова к Буяну-Бадыргы.

Никто в Туве не имеет ничего против г-на Сафьянова. Протест вызывает искусственная, насильственная попытка уравнять эти две персоны. Скорее даже, умалить значение Буяна-Бадыргы. Но это будет большим плевком в его сторону. Тогда лучше извиниться перед его родственниками и отозвать обратно обещание, снести постамент, честно признаться: «Мы не смогли добиться его официальной реабилитации, и мы не можем сейчас поставить ему памятник в силу особенных политических обстоятельств».

Из этого спора вокруг праха, следует, что тувинцам фактически отказывают в праве выразить скорбь по всем убитым советской властью и ее приспешниками. Этот скорбный список возглавляют лучшие сыновья и дочери малочисленного народа. Это и буддийские монахи, и шаманы, и те, кто не снес головы, потому что имел смелость не соглашаться с тем же Сафьяновым, сначала купцом, потом сразу же борцом с купцами и «красным командиром». Этому человеку было что терять в Туве, его хитроумию, его двуличию можно только позавидовать. Историк Моллеров в своем интервью дает следующие характеристики Сафьянову и Буяну-Бадыргы. На чьей стороне его симпатии очевидно без всякого анализа и призывов к доктору наук быть объективным и независимым в суждениях. О Буяне-Бадыргы он приводит мнение Сафьянова «коварный и хитроумный», о купце свое собственное: «Яркая, сильная личность». Он обозначает дурным языковым штампом «ввод советских воинских частей» оккупацию суверенного государства Танну-Тыва в 1921 году «по просьбе Сафьянова». И с нескрываемой радостью утверждает, что только эта угроза «вызвала переворот» в сознании Буяна-Бадыргы. Еще бы...

Сафьянов в устах историка Моллерова предстает «упорным, энергичным революционером», а Буян-Бадыргы всего лишь «фигурой из песка», чьи достоинства и заслуги только «приписаны». Сафьянов «не сдавался», как Бэтмен, ни тифу, ни царской администрации, был живуч, как Терминатор, отдавал «всю душу, лучшие годы жизни» ТНР, а песочный тувинец Буян-Бадыргы вообще ничего. Нет никаких добрых слов у доктора советских наук о Буяне-Бадыргы.

«Начать их разделять – это начать наше разделение», – пугает жителей Тувы Виктор Тунев в том же материале. Господин депутат, как политик и предприниматель, знакомый с тонкими материями, как психологии людей, должен осознавать, что разделение начинается как раз с противоположного: с политического диктата, с переписывания истории, с навязывания своей, не безупречной воли. Лишая тувинцев права поставить памятник репрессированному правителю, по истечении более чем полувека, возбуждая споры, ссоры, косые взгляды, политизируя вопрос, называя его «динамитом», как ученый Моллеров, надо отдавать себе отчет, что запал от динамита как раз в руках тех, кто считает себя истиной в последней инстанции.

У Буяна-Бадыргы есть родственники, земляки, в конце-концов, если бросить клич – собрать деньги на отдельный памятник, вся Тува сбросится и поставит этот памятник, и он будет настоящим местом поклонения, (не только свадебных кортежей, как опасается г-н Моллеров). Тувинские музыканты делились своим недоумением, когда выяснилось, что они поют для сбора средств не на памятник Буяну-Бадыргы, а какому-то коллективному каменному панно памяти советской власти.

Затеявшим эту бучу Верещагиной и Байыр-оолу следовало бы, прежде чем наделять себя полномочиями Главпамятникома, сначала поинтересоваться, а выполнено ли давнее обещание правительства о памятнике Буяну-Бадыргы рядом с гостиницей его имени, а то отель построили, деньги стригут, а почему он так назван и с чего он там стоит – неизвестно ни одному постояльцу. Интересно, как отвечают клиентам на вопрос, что это за название? «А это имя одного «песочного героя, коварного и хитроумного человека, который хотел убить революционера Сафьянова»? Так вероятно? Или гостиницу будут переименовывать, как наши павшие колхозы и совхозы в «им. Первого учредительного съезда»?

Про остальных потенциальных основателей тувинской государственности, премьер-министров, которым бы могло достаться в центре странного памятника место, Н.Моллеров в своем интервью говорит: «Их путь был короток», то есть с ними (с Кууларом Чимба) не стоит считаться. Действительно, кресло премьера Тувы было смертоносным. В нем не сидели более года. Сразу отправляли в расход. Каждый последующий глава правительства приходил на пост убитого предшественника. По наговорам советских советников и таких революционеров, как Сафьянов. Это была очень удобная селекция и зачистка территории под будущую просоветскую власть.

Удивительно здесь двуличие самого г-на Моллерова, утверждающего в одной части интервью, что «никто из них не должен возвышаться над другими, никто не должен быть выше или ниже; представители любого этноса равны перед законом и историей» и тут же через пару пространных рассуждений: «На первом плане могут стоять Буян-Бадыргы, Куулар Чимба и Сафьянов».

Доктору Мюллеру, пардон, Моллерову, надо бы самому сначала определиться, потом запутывать нам мозги. И, конечно, ни одному доктору наук не к лицу попытки приписать историческим событиям, у которых множество причин, чисто этнические корни, чтобы застращать всех последствиями и во избежание конфликтов вынудить принять как должное только одну точку зрения, желательно собственную. Очень и очень спорную. И как раз очень конфликтогенную.

По материалам интернет-публикации С. Монгуш в livejournal.com