«В Дагестане воровали на пособиях, на учебниках, на каждом пирожке в школьной столовой»

– С чем, на ваш взгляд, связана эта масштабная зачистка высокопоставленных чиновников в Махачкале?

– Это продолжение той зачистки, которая началась с ареста мэра Махачкалы Саида Амирова (в 2015 году признан виновным в бандитизме, организации убийства и других особо тяжких преступлениях и приговорен к пожизненному лишению свободы – «МБХ медиа»). Арестованный и.о. главы дагестанского правительства Абдусамад Гамидов – он также даргинец, из того же Левашинского района. Даргинский клан «курировал» финансы республики. И после ареста мэра Махачкалы контроль за финансами оставался у даргинцев. Когда посадили Амирова, чистки на какое-то время приостановились, и теперь мы видим масштабное продолжение, которое связано с приближающимися выборами.

– Организатор новой волны чисток – новый исполняющий обязанности главы Дагестана Владимир Васильев?

– Нет, конечно! Васильев – это очень исполнительный человек, и не более. Он стал известен широкому кругу лиц после так называемого «освобождения заложников» в «Норд-Осте» в 2002 году. Он был там одним из руководителей штаба силовиков. И в республике он тоже проводит определенную операцию, будучи посланным туда федеральным центром, в том числе силовиками.

– Можно ли говорить о том, что Кремль отказался теперь делать ставку на какие-то клановые фигуры в Дагестане? Владимир Васильев – это переход Кремля к прямому управлению республикой?

– Да. Мы видели результаты правления Рамазана Абдулатипова, которого Путин и Москва вообще не трогали. Это была эпоха, напоминающая поздний брежневизм. Потом Абдулатипов ушел (а ушел он в строго оговоренный Москвой срок), и центр начал воплощать свой план зачистки.

Думаю, действительно есть цель взять республику под контроль федерального центра. И Васильев как внеклановый человек тут подходящая техническая фигура.

Нужно понимать, что Кремль потом все равно так или иначе вернется к маневрированию вокруг клановости. Но сейчас вынужден идти на внеклановые маневры, потому что в Дагестане абсолютный бардак.

И есть еще одно важное обстоятельство. Приближаются выборы, и предвыборная кампания проходит в сложное экономическое время, когда уже нет стольких миллиардов, которыми привыкли затыкать бездонные дыры северокавказских республик. Ведь местные элиты привыкли очень хорошо кушать, и им показывают: вы должны думать не о том, как дальше дербанить Москву, вы должны сидеть тихо, не высовываться, и бояться, как бы к вам не пришли спросить о наворованном за все тучные годы. И действительно, сейчас все тихо сядут на свою пятую точку и будут молиться, чтобы за ними не пришли.

– Схема дагестанских чисток может быть в дальнейшем применена к другим республикам Северного Кавказа?

– Да, вполне. Хотя, конечно, многонациональный Дагестан гораздо сложнее, чем даже этнически монолитная Чечня. В Чечне нашли самого кровожадного и беспринципного мясника, который просто половину народа порубил, а другую половину заткнул. В Дагестане все куда тоньше – кланы всегда выясняют отношения между собой, Москва всегда должна была учитывать национальный вопрос, проводя свою кадровую политику.

Кстати, другие республики Северного Кавказа не причиняют Москве таких финансовых хлопот, как Дагестан. Это один из чемпионов в Российской Федерации по воровству федеральных денег. Во время моей предвыборной кампании я узнавала о совершенно потрясающих историях. Например, социальные пособия (по 100 рублей) люди не получали годами. Воровали на учебниках, на каждом пирожке в школьной столовой. Это не говоря уже о более серьезных вещах – типа прокладки в рамках газификации труб, в которые не поступал газ.

– Но ведь мы с вами живем в путинской России – в стране, славной своей способностью имитировать что угодно. Сейчас в Дагестане имитируют тотальную войну против коррупции. И когда этот этап показательной «шоковой терапии» будет пройден, и все вернется на круги своя?

– Разумеется, не стоит ждать, что с Дагестана начнется строительство новой России, свободной от коррупции и серых схем. Просто проводится операция перед выборами. Повторю, это очень сложная республика. Туда сейчас реально начали возвращаться люди из Сирии, в этот пограничный, стратегически важный регион. И да, в нем будет наведен такой как бы «жесткий порядок»: чтобы меньше просили, меньше крали, чтобы Москва больше все это контролировала.

Думаю, после выборов социальная ситуация станет еще более взрывоопасной, когда прекратят заигрывать с избирателями, когда начнут урезать и сокращать социальные программы. Мы даже не знаем, что будет со всей нашей Россией через несколько лет, не говоря уже о Дагестане. Я думаю, везде будет большой переформат, но нам до этим перемен – счастливых или несчастливых – еще нужно дожить.

Роман Попков,
«МБХ медиа»