Абсурд продолжается

В прошедшую пятницу к зданию музыкально-драматического театра в полуденное время подъехала машина скорой медицинской помощи, а через минут тридцать подкатила полицейская машина. Скорая помощь понадобилась для сотрудницы театра, которую сразу же увезли в терапию. Она сейчас лежит под капельницами с гипертоническим кризом в реанимации, а полицейские понадобились, видимо, для того, чтобы защитить жизнь Оюмы Донгак. От кого? Кто или что угрожает жизни и здоровью О. Донгак, совсем недавно сменившей фамилию Хомушку?

Статья «Театр абсурда» (газета «Риск» №22 от 5 июня) сейчас широко обсуждается общественностью, и этот резонанс вызван в первую очередь персоной самой Оюмы. Слишком уж резво взялась она за переустройство жизни театра. Женщину, которая теперь находится в реанимации, Оюмаа Донгак тоже уволила, ссылаясь на прямое указание министра. Но суд восстановил её на работе в должности главного бухгалтера. Быть может, действия Донгак по кадровой зачистке не имели бы столь травматические последствия, если бы не указания министра? Возможно, она не так кровожадна, но ей приходится в угоду министру незаконно увольнять людей, унижать их человеческое достоинство? Или министр по каким-то причинам боится её, и потому она так смело через каждые две минуты произносит его имя, ссылается на его якобы приказы? Эти вопросы сейчас задают себе и друг другу все работники и артисты театра.

В пятницу, 22 июня, О. Донгак сначала активничала, как могла. В результате гл. бухгалтер снова оказалась в прединсультном состоянии. Затем пришёл черед кадровика, которому тут же был объявлен выговор. А всё потому, что с понедельника 25 июня её в театре уже не будет. Театру, слава Богу, представят нового директора. Но расслабляться нельзя: Оюмаа объявила, что министр именно ей поручал курировать театр и за ней эта функция останется надолго.

Страсти в театре рано или поздно улягутся, но вопросы – останутся. И они в основном адресованы к министру. Правоохранительные органы, в том числе и прокуратура, обязанная следить за законностью, пусть сами решают, реагировать ли им на финансовые и иные нарушения, сотворённые за три с половиной месяца правления Оюмой Донгак. Но общественность интересует, почему Оюмаа Хомушку так срочно переменила свою фамилию на Донгак, а не на Путина или, к примеру, Кара-оола? Не связано ли это с министром? Верить ли охранникам театра, которые говорят, что несколько раз вокруг театра, а также на его крыше и в самом здании проводились по ночам шаманские камлания в присутствии самой Оюмы? Для чего проводились эти ритуалы, на укрепление её власти или направлены были на пожелания смерти и болезней неугодным сотрудникам? Да и почему артисты театра должны чистить территорию под названием «Шымбай» на озере Дус-Холь? И правда ли, что «Шымбай» принадлежит семье министра Донгака? На чьём балансе состоит комплекс «Алдын-Булак»? Если это ГУП, то почему там постоянно находится чета Донгаков? И с чем связано, что необходимо обращение к жене министра культуры, если вы захотите провести банкет или, например, свадьбу в столовой Дома Народного Творчества? Почему так много денег за последние три месяца было перечислено в «Оваадай» – швейный цех «Эдегея», которым фактические руководит чета Донгаков? Кто ответит на эти вопросы? Журналистское расследование?

Ал. Монгуш