«Повестка безопасности сейчас станет стержнем в пропаганде»

Террористическая угроза – это всегда основание для того, чтобы выдвигать в центр общественного внимания, во-первых, повестку безопасности, а во-вторых, в связи с повесткой безопасности ужесточать политический режим. Например, вводить ограничения или фактический запрет на проведение массовых уличных акций из соображений безопасности. Я думаю, для власти важнее даже первое. Власти нужна повестка, а у нее сейчас с повесткой проблемы.

Раньше повесткой была Украина, которая якобы вот-вот распадется. Повесткой была конфронтация с Западом, особенно с США. Но сейчас сильной повестки нет. А потребность в безопасности – это всегда сильная повестка. И, я думаю, это станет сейчас стержнем в пропаганде и агитации. Уже сейчас я слышу голоса, которые связывают террористическую атаку в Петербурге с акциями протеста 26 марта и призывают нанести удар по оппозиции, по «пятой колонне». В общем, такая вполне себе в стиле 30-х годов риторика.

– Насколько эта повестка безопасности будет надежной и эффективной в нынешних российских условиях?

– У этой повестки есть существенное ограничение. Она не сможет сейчас работать в России дольше нескольких месяцев. Дело в том, что граждане России привыкли жить в состоянии террористической угрозы. И некоторые ощущения уже притупились. Если для французов и британцев это всегда шок, то для россиян это довольно типичное состояние.

Поэтому повестка безопасности на какое-то время возьмет верх. Но потом на первый план опять выйдут проблемы, которые и сейчас на первом плане: снижающиеся доходы, разрушающаяся социальная сфера, экономический кризис. И эти проблемы, в отличие от терроризма (остающегося все равно гипотетической угрозой) берут за горло всех и каждого. На повестке безопасности власть сможет, если захочет, какое-то время усидеть, но долго ее использовать не получится.

Ну а что касается массовых акций, то думаю, что теперь любым подателям заявок будут говорить: «Вы что, хотите поставить людей под удар? Какие могут быть массовые мероприятия?»

– Можно ли ожидать, что теракты приведут к росту антивоенных настроений в обществе? Ведь многим изначально было понятно, что военная операция в Сирии приведет к росту террористической угрозы.

– Я сомневаюсь, что будут ярко выраженные антивоенные настроения. У политизированной части общества такие настроения и раньше присутствовали, а у большинства общества вообще нет желания знать ни о чем за пределами России. В силу тяжести и глубины кризиса люди сейчас сосредоточены на проблеме выживания. И вся эта внешнеполитическая повестка, которую пытаются втюхать, буквально утрамбовать людям в голову – она ведь людей не задевает, идет по касательной.

Все-таки война в Сирии – это не война в Афганистане, люди о ней ничего не знают, кроме картинок в духе компьютерных игр. Но, тем не менее, у людей есть массовый скепсис по поводу этой войны: «Ну зачем нам все это, нам бы свои проблемы решать». Поэтому, даже если не будет ярко выраженных антивоенных настроений, манифестирующихся в какие-то акции, ощущение ненужности этого конфликта будет. Но это не означает, что люди будут протестовать на улице именно из-за российского военного участия в сирийской войне.

«Открытая Россия»

«Я тоже так подумала»

В день произошедшего в Санкт-Петербурге теракта фраза «я тоже так подумал(а)» прозвучала в соцсетях несколько сотен, если не тысяч раз. Как стихийный флешмоб. К которому никто не готовился, но который, как оказалось, одновременно возник в головах у большого количества россиян.

Бомбы, грузовики, ножи, топоры, в автобусах, в поездах, в метро, в театре, в кафе, на ярмарке, на мосту, на главной улице, на марафоне: все это страшная, немыслимая, но реальность нашего времени. Мы каждый раз вздрагиваем, страдаем, ругаем спецслужбы, проклинаем всех скопом мусульман (чаще всего), выходим на площадь, скорбим и зажигаем свечи, устраиваем минуты молчания. Мы справляемся и идем дальше. До следующего, к величайшему ужасу почти неизбежного, раза. Никто и нигде в мире не защищен и не застрахован полностью. Увы нам, но самый страшный кошмар стал действительностью во многих странах мира.

Российская же действительность и здесь выбивается из общей колеи. Российское общество дожило до того унизительного и неимоверно пугающего момента, когда практически каждый второй россиянин, узнав о трагедии в Санкт-Петербурге, в первую очередь думает: это повторение пройденного. Это власть нас взрывает. Скоро выборы. Беспорядки повсеместно. Как с этим справляться? Устроить парочку взрывов. Никто никогда не доказал причастность власти к гексогену в подвалах дома в Рязани, к взрывам жилых домов в Москве и Волгодонске. И никто никогда не доказал обратное.

И сегодня многие, от слесаря дяди Пети до образованных бизнесменов и журналистов, кто вслух, кто про себя, но рисуют себе именно этот сценарий. Который не придет в голову ни американцу, ни англичанину, ни французу, ни бельгийцу. А многие из них испытали на себе тяжесть терактов не один раз. Но обвинить собственные власти в том, что это они от чего-то там отвлекают внимание, хотят таким способом остановить, пригасить поднявшуюся было волну возмущений, а в дальнейшем намерены таким образом укрепить позиции в предстоящей предвыборной кампании засидевшегося автократа – это исключительно российский эксклюзив. Практически ноу-хау.

Машины не умеем создавать. Дороги не умеем строить. Молодые да умные бегут из страны как черт от ладана. Лечить множество болезней не умеем. Но вот хитрозакрученную операцию спецслужб отработать на собственном народе – на раз-два. Да так, что в анналы истории, во все справочники мировых спецслужб войдет. Учитесь, ребята!

Холодный пот пробирает от того, что такая версия вообще возможна. Даже гипотетически.

Лично я не хотела и не хочу так думать. Лично я не хотела и не хочу в это верить. В это невозможно было поверить тогда, в это ни в коем случае нельзя верить сейчас. Иначе совсем, совсем по-людоедски получается.

Но все же. Все же эта фраза «я тоже так подумал(а)», озвученная огромным количеством моих сограждан, не дает мне покоя. Удивительное и редкое единство, надо отметить. Что же вы с нами сделали, господа людоеды? Что же мы сами с собой сделали?

Оксана Паскаль
«Открытая Россия»