СУД НЕ ПОВЕРИЛ СЛЕДОВАТЕЛЮ

В ночь с 18 на 19 августа 2006 в Кызыле был убит подросток С.Тулуш. По данным следствия убийство произошло на Ангарском бульваре и стало результатом драки между двумя группами молодых людей. «Подозреваемые» были оперативно задержаны. Их якобы «опознала» одна участниц происшествия, которая по заданию сотрудников милиции ходила по городу и искала преступников. Сейчас идет суд. По делу нет ни одного вещественного доказательства. Обвинение построено на противоречивых и сомнительных показаниях «очевидцев». (Подробнее: «РИСК» за 2006г. №36 «Пока убийцы на свободе», №47 «Арестовали невиновных», №52 «Разберитесь по закону!», за 2007 г. №26, «Ошибки следствия или фальсификация дела?»)

28 июня в судебном заседании был допрошен следователь горпрокуратуры Е.Барыбин. Барыбина отстранили от следствия, после того как получил огласку факт давления на одного из адвокатов со стороны его отца – тогда заместителя главы правительства Тувы – С.Барыбина.

О допросе Барыбина настойчиво ходатайствовали адвокаты подсудимых, указывая на серьезные недочеты и упущения следствия, которые, по их мнению, больше походят на целенаправленную фальсификацию материалов уголовного дела. Примечательно, что впервые по этому делу в судебное заседание суда в качестве гособвинителя явился сам прокурор города Орешков. Что это: попытка помочь коллеге выпутаться или желание установить истину? Скорее всего, первое – почти единодушное мнение всех, присутствовавших на заседании.

В суде Барыбин подтвердил, что лично прибыл в квартиру, где находился труп, для осмотра с опергруппой и экспертами. Обнаружили, что квартира заперта, он принял решение взломать дверь. А между тем ранее в ней были задержаны участники пьянки и доставлены в УВД. Барыбин не мог объяснить, почему опергруппа не стала охранять место происшествия, а, оставив в ней девочку-подростка 15 лет, удалилась. Потом девочка пояснила, что «прибрала квартиру» и ушла, заперев дверь. А ведь она могла уничтожить важнейшие улики. Впрочем, эти вопросы нужно было задать заместителю прокурора г.Кызыла Бирлею, который в числе первых «посетил» место происшествия.

Барыбин никак не мог ответить на вопрос защиты, каким методом производил осмотр. Определился, только когда ему предложили на выбор несколько вариантов.

Среди многочисленных бутылок из-под пива, вина и водки на месте происшествия не оказалось бутылки из-под шампанского, о приобретении которой в своих показаниях упоминал каждый участник пьянки, в том числе и сама именинница Ооржак Милана. Какова судьба этой бутылки, куда она подевалась? Не была ли использована в качестве орудия убийства? Этими вопросами следователь не задавался и ни у кого из участников пьянки не выяснял. Почему? «Посчитал несущественным», – ответил Барыбин.

Не заинтересовали его и резаные раны на тыльной стороне пальцев рук погибшего. На вопрос об этом Барыбин ответил: «Вот у меня сейчас здесь же царапина. Ну и что!»

А ведь по версии следствия потерпевший был убит тупыми твердыми предметами и никаких колюще-режущих предметов нападавшие не имели.

Не смог Барыбин дать убедительных ответов и на другие вопросы:

Почему не были направлены на экспертизу обнаруженные бутылки?

Почему не подверглись исследованию вещи убитого и окровавленные вещи доставленных с пьянки? В том числе толстовка с явными следами крови?

На эти вопросы следовал ответ: «Не посчитал нужным!».

А, скорее всего, Барыбин посчитал ненужным искать настоящих преступников. Он так и не смог объяснить, почему Аян Хертек, обнаруженный позднее при осмотре места происшествия под кроватью, не указан среди первоначально доставленных в УВД. А то, что он доставлялся, подтвердили сотрудники милиции. Зачем А.Хертек вернулся в квартиру? Заметать следы? Возможно, все эти нестыковки объясняются тем, что его сестра, являясь начальником отдела УБЭП, как раз в тот вечер находилась на работе в УВД. Она сама в суде подтвердила, что ей сообщили о задержании брата. Не подтверждают ли эти обстоятельства версию об иных подозреваемых и попытке увести от ответственности настоящих виновников?

На это указывает и еще один существенный факт.

При судебно-медицинском исследовании трупа были обнаружены следы удушения. Для следователя вопрос об этом был полной неожиданностью. Барыбин сначала долго не мог найти в заключении соответствующий фрагмент, а когда, наконец, общими усилиями описание этого факта нашли, уцепился за слова эксперта, что данные следы «могли» быть от удушения. Но слово «могли» было использовано экспертом и при описании других повреждений. Почему в других случаях следователь верит вероятному заключению о механизме образования телесных повреждений, а в этом – нет? Не потому ли, что данный факт, как и факт обнаружения сбитых «казанков» с порезами на тыльной стороне пальцев рук у трупа, идут вразрез с единственной его версией, что погибшего запинали.

По результатам допроса следователя Барыбина в судебном заседании можно сделать вывод, что никаких серьезных обоснований своих решений Барыбин не привел, а наоборот, пытался ввести суд в заблуждение. Так, на вопрос защитника Россова, почему он так долго не хотел знакомить адвокатов с результатами экспертиз, стал отрицать очевидный факт. Пришлось ему напомнить, что с заключениями он ознакомил защиту только после жалобы в суд на его незаконные действия и соответствующего судебного решения.

Удивил прокурор города Орешков, который несколько раз в нарушение порядка судопроизводства пытался выразить свое мнение, что Барыбин – неопытный следователь, работает с 17 июля 2006 г. При этом он, видимо, забыл, что дело было полностью не только под его непосредственным контролем, но и под контролем респрокурора Кизикина. Куда же они смотрели? Стоит ли неопытностью следователя оправдывать собственную халатность? Неужели это является серьезным оправданием уголовного преследования невиновных?

Может быть, недавно назначенный респрокурор пресечет разгул беззакония среди подчиненных.

Ермолаева В.В., Жук И.А., Самчад-оол Л.Л.