«Нормализация» произвола

Время диких приговоров

В Москве оставили без изменений приговор Владиславу Синице – пять лет за твит. В Ростове дали дикие, ни с чем не сообразные сроки Яну Сидорову и Владу Мордасову – по шесть с половиной лет колонии строгого режима. Проходившему с ними по делу Вячеславу Шашмину – три года условно. «Покушение на участие в массовых беспорядках» и «участие в массовых беспорядках». Они проводили пикеты – требовали вернуть землю пострадавшим от знаменитого ростовского пожара летом 2017 года.

В городе Воткинске (Удмуртия) местному жителю дали 2 года условно за «приготовление к участию в массовых беспорядках». Описание преступления поражает воображение: «Было установлено, что с октября 2018 по май 2019 года обвиняемый просматривал канал на YouTube с описанием социально-политического конфликта «в виде недовольства сторонников свержения власти». После просмотра этих видеороликов подсудимый решил участвовать в массовых беспорядках, сопровождавшихся насилием и погромами. Мужчина показывал знакомым видеоролики «с описанием социально-политического конфликта в виде недовольства действующей властью, который предполагается решить вооруженным восстанием», и предлагал им поехать в Москву для участия в акциях».

Два года условно за намерение поехать в Москву! Да, кстати, реальное насилие на выдуманных «массовых беспорядках» в столице и правда ведь имело место. Только осуществляли его не протестующие, а полицейские и росгвардейцы. И никто пока не ответил за избитых и покалеченных. Давайте про это забывать все-таки не будем.

Тянется судебное разбирательство по делу «Нового величия», сфабрикованному полицейскими провокаторами. Ждут своих судов жертвы «московского дела». Отдельная история – с Константином Котовым, который получил четыре года тюрьмы просто за то, что вышел из метро. По «дадинской статье» – «неоднократное нарушение правил проведения массовых мероприятий». В свое время Конституционный суд запретил наказывать по этой статье лишением свободы, но прокуратура нашла лазейку. Оказывается, в действиях Котова содержалась «реальная угроза», поскольку в ходе своих пикетов он нарушал правила дорожного движения и затруднял гражданам проход к достопримечательностям столицы. Это не шутка, это происходит сейчас, это выдумывают специальные люди, работа которых – защищать нашу безопасность.

Ждет суда журналистка из Пскова Светлана Прокопьева, которую за попытку разобраться в мотивах поступка Михаила Жлобицкого, подорвавшего себя на входе в УФСБ Архангельска, обвиняют в «оправдании терроризма».

Список не полный, конечно, но и перечисленного достаточно, чтобы почувствовать, чем сегодня пахнет наш воздух. Из чего состоит информационный фон российской обыденности.

Террор ради террора

В происходящем все сложнее уловить хоть какую-то рациональность. Раньше, например, модно было рассуждать о том, что в столице силовики действуют аккуратнее, чем в регионах. Оценивают риски, связанные с возможным общественным резонансом политических процессов. Стараются не трогать журналистов, чтобы лишний раз не злить скандальную медийную тусовку.

Но это ведь московские полицейские (да еще и в дни Петербургского экономического форума, напоказ иностранным гостям и мировой прессе) подбросили наркотики журналисту Ивану Голунову. Ну а потом «московское дело» и вовсе лишило подобные рассуждения хоть какого-нибудь смысла. Можно получить реальный срок, просто выйдя из метро, как Котов. Или подняв наушники, которые обронил задержанный. Как Данила Беглец. За разговор по телефону – как Павел Устинов. Разве что за злонамеренный просмотр роликов на Yotube пока не сажают.

Отмечалось, что логика репрессий – в уничтожении организованного протеста. Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального бьют не только и не столько даже за эффектные расследования, сколько из-за наличия эффективной региональной инфраструктуры. Немыслимые приговоры в Ростове связаны с тем, что жертвы этого дела сочувствовали запрещенной на территории РФ «Артподготовке» Вячеслава Мальцева (то есть, с точки зрения силовиков, участвовали в деятельности оппозиционной организации).

Даже в ходе московских протестов силовики упорно искали «организаторов». Кстати, Павел Устинов был задержан именно в качестве одного из «бригадиров-провокаторов», о чем успела отрапортовать правительственная «Российская газета». Извиняться за вранье даже после изменения приговора Устинову никто из редакции, разумеется, не стал. А в Госдуме целую комиссию создали, чтобы найти заокеанских вдохновителей московских митингов, и мировой заговор раскрыли, обнаружив твит посольства США, в котором граждан США призывали избегать мест скопления полиции в горячие столичные выходные.

Но это – тоже единичные поводы для репрессий, которые даже точечными назвать уже не получается. Похоже, целью государственного террора против граждан становится террор как таковой. Не ликвидация очагов организованного протеста, а тотальное запугивание населения.

Нормализация беззакония

Оправдывающие полицейский произвол судебные приговоры становятся главным содержанием информационной повестки. Произвол не стремятся скрывать, скорее наоборот, его подчеркивают. Вспомните московские суды или перечитайте рассуждения прокуратуры об оправданности дела Котова – он опасен, поскольку своими действиями мешал туристам делать селфи! Произвол потихоньку, исподволь превращается в норму.

Да, конечно, это извращенная норма, ненормальная норма, но разве нам к такому привыкать?

Так теперь можно. Можно сажать ни за что. Даже в сытой Москве, жители которой привыкли считать себя более защищенными от произвола, чем жители остальной России. Можно лгать по телевизору (это, впрочем, небольшая новость) про «массовые беспорядки», «взрывпакеты» и «штурм мэрии». Можно лгать в судах. И лжесвидетелям со лжепотерпевшими ничего за это не будет, даже если приговор потом пересмотрят, а жертву система выплюнет, недожевав.

Можно, кстати – и это важная часть новой судебно-политической стратегии по нормализации произвола, – даже отпустить кого-нибудь. Выписав невиновному условный срок, чтобы не расслаблялся. Невиновного швыряют обществу как подачку, протест потихоньку гаснет, граждане, ощущающие свою причастность к святому делу спасения человека из государственной пасти, расходятся по домам. Счастливые и довольные.

А сколько на одного спасенного тех, кого отбить не удалось? Пять, десять, больше? Редкие – и радующие публику – случаи освобождения невиновных также становятся элементом в большой игре по нормализации произвола.

А сломать эту игру можно только одним способом – вытащив одного, нельзя забывать про остальных. Иначе всех постепенно дожуют и уже не выплюнут. Все политические заключенные должны быть освобождены. В любых беседах общества с государством это должно стать темой номер один. Потому что для общества это – вопрос самосохранения.

Иван Давыдов
«The New Times»