68-й или 37-й?

О том, почему нужно перестать спорить о нашем прошлом

Смотреть в прошлое, копаться в прошлом, гордиться прошлым, воевать с прошлым, искать в прошлом ответы для настоящего и дорогу в будущее – наконец, просто жить в прошлом – это наша национальная... даже не знаю, какое слово подобрать. Традиция? Спорт? Беда? Развлечение?

А в эти дни прошлое подбросило нам идеальный повод для бесконечных споров. Очередная годовщина ГКЧП и 50-летие ввода советских войск в Чехословакию. И вот мы ломаем свои умные головы, размышляя: что это было, и почему сейчас 1968 год для нашей страны ближе, чем 1991?

СССР вводил войска не только в Прагу, наша страна вообще всюду влезала и встревала. Но 68-й стал символом и рубежом. Поставившим точку в дискуссии о социализме с человеческим лицом. Что бы ни говорил годы спустя Горбачев, какие бы ни питал иллюзии – нет у социализма человеческого лица. В книжках, может, и есть, а в жизни не бывает. И для Советского Союза это был такой же конец наивным мечтаниям с Оттепелью.

Пройдет 23 года, и в 1991 мечты как будто возродятся. Но те фантазии проживут немногим дольше хрущевских. После 1991 года пройдут еще 23 – и наступит 2014-й. Россия к тому моменту уже успела повоевать в Грузии, но Крым станет таким же рубежом и символом, как и разгром Пражской весны.

Для меня нет вопроса, какие же мы на самом деле, и что для нас более естественно – 68-й или 91-й. Мы с вами живем в стране тысячелетнего рабства. Его даже формально отменили всего полтора века назад. Но и потом всех, кто жил и живет на территории России, угнетали цари и большевики. Нет у нас традиции свободы. Нет потребности в свободе. Ни прадеды, ни деды, ни родители наши, ни даже мы сами толком не жили «при свободе», не знаем, какая она, что с ней делать, если она вдруг наступит. И не очень понимаем, нужна ли она нам вообще. Ведь если нужна, то для чего-то – а для чего?

Прошлый век был особенно безжалостен к нашей стране. Судите сами. Первая мировая война перешла в Гражданскую и Красный террор. Миллионы людей погибли, убитые вражескими армиями и друг другом. Сотни тысяч бежали из страны – далеко ведь не худшие! Но после короткой передышки НЭПа, раскулачивание, голод, репрессии и снова сотни тысяч, миллионы жертв.

А потом Великая Отечественная, потери в которой мы не можем сосчитать хотя бы с точностью до миллиона. И ведь снова погибали не худшие. Самые смелые первыми вставали в атаку из окопа и насмерть рубились с фашистами.

А после войны снова голод, опять репрессии, и так до самой смерти Сталина. Считай, 40 лет непрерывного истребления и террора. Десятки миллионов погибших и умерших. Какая страна вообще способна такое пережить? И о какой свободе в таких диких условиях можно говорить?

Советский Союза имел шанс на всеобщую любовь и бесконечное признание. Если бы, освободив Европу от фашизма, вернул своих солдат домой и дал возможность освобожденным народам самим решать, как жить дальше. Но Сталин строил свою империю, и вместо одной оккупации фактически пришла другая. И что нам возмущаться, когда в бывших странах Восточного блока разрушают памятники советским воинам? Миг освобождения от Гитлера был краток, а жизнь в качестве советских вассалов длилась полвека! В 1968 году не только чехи – все остальные тоже – поняли, что мирным путем из этой зависимости не выйти. Нет здесь мирного пути, и СССР дал четко понять, кто здесь истинный хозяин.

В 1991 году страны, в которой я родился, не стало. Но даже теперь, когда выросло целое поколение, которое не помнит об СССР ничего, ностальгия по империи чудовищно сильна. И чем дальше, тем сильнее. И не просто по тем временам, когда вместе с Россией были еще 14 республик, но и когда соседние страны тоже были фактически нашими республиками. Когда всяким диктаторам-людоедам достаточно было повесить в кабинете портрет Ленина и назвать свое людоедство социализмом, и мы сажали себе на шею все эти банановые республики. И теперь, годы спустя, мы прощаем им все старые долги, всё так же пытаясь вернуть прошлое. Мы и в Сирию влезли именно потому, что нас замучила имперская ностальгия.

Союз развалился, а ГКЧП проиграл не потому, что народ возжаждал свободы, а потому что старая версия режима сгнила от корней до верхушки. Но зернам свободы было некуда падать и не в чем расти. Уйдя как будто со старой дороги, новой мы не нашли – просто не зная, где она и куда приведет. А потом сорняки пробились снова. Рабская психология, немного вздремнув, пробудилась обратно.

Я сто раз говорил: проблема не в том, что нами правит Путин, и что у нас такая власть. Проблема в том, что мы сами такие. Что наша власть – лишь отражение нашего народа. Не нуждающегося в свободах, не стремящегося к переменам, не желающего самостоятельно думать и принимать решения.

И пусть будет царь, как бы он ни назывался. И пусть этот царь правит нами сколько захочет. Именно поэтому мы идем по пути 1968 года, а не 1991. Именно поэтому после 1991 прошло 23 года и наступил 2014.

Но пройдет еще 23 года после 2014. И что там, в календаре. 2037?

Антон Орех
«МБХ медиа»