Несокрушимый блок холодильника и телевизора

Почему после победы «Единой России» на выборах выросли цены на гречку: объясняет экономист

Цены на гречку летом 2021 года выросли до рекордного уровня за последние 10 лет, сообщает РБК со ссылкой на данные Росстата.

По предварительным итогам выборов – за «руководящую партию» активнее всего голосовали в самых бедных регионах России, сообщают информационные агентства.

Между этими новостями есть связь.

Даже продовольственная инфляция вносит свой вклад в поддержку власти. И это не парадокс, а закономерность.

В России дорожает не только гречка, стоимость которой в магазинах в августе 2021 года в среднем доходила до 102,5 рубля. (Последний раз отметку в 100 рублей за 1 кг цены на гречку превышали в мае 2011 года, когда эта крупа подорожала до 112 рублей за 1 кг (справедливости ради добавлю, что в пересчете на доллары гречка тогда получалась сильно дороже, примерно $2,5 за 1 кг, против $1,5 за 1 кг сейчас.)

Но дело даже не в том, что растут цены на продукты, а в том, что не растут доходы. Как говорится в статье академика РАН, научного руководителя ВНИИЭСХ РАН И.Г. Ушачева и заведующего отделом аграрной политики и прогнозирования развития АПК ВНИИЭСХ РАН А.В. Колесникова «Экономическая доступность продовольствия для населения Российской Федерации», только что опубликованной в журнале «Вестник Института экономики РАН», «с 2014 г. по 2020 г. цены на продукты питания выросли на 51,7%, в то время как среднедушевые доходы всего на 34,3%».

Эксперты Всероссийского НИИ экономики сельского хозяйства объясняют, что происходит. Да, продуктов в стране стало больше, темпы роста сельского хозяйства даже опережают темпы роста ВВП, но у людей нет денег на покупку еды:

«...за это время доходы населения в рублевом эквиваленте увеличились, однако, несмотря на это, доходов населения не хватает на удовлетворение потребности по рациональным нормам по молоку, яйцам, овощам и фруктам.

Снижающаяся покупательная способность населения, при растущих объемах производства продовольствия, не способствует увеличению потребления продуктов питания. Особенно это касается малообеспеченных семей.

Рациональные нормы потребления по большинству основных продуктов питания достигнуты только у высших (по доходам) 20% населения».

«Рациональные нормы потребления» люди не могут обеспечить себе по простой причине – 10% самых бедных граждан РФ тратят на еду 47% «располагаемых ресурсов», как в Африке. А вот у 10% самых обеспеченных расходы на продукты забирают 16% бюджета – как в Европе.

А как же «помощь малоимущим», на которую в РФ тратится вроде бы немало?

Никак, объясняют эксперты РАН. Для достижения показателей рационального потребления денежные доходы домохозяйств должны находиться на уровне примерно 100 тыс. рублей в месяц, в то время как в самой низкодоходной страте денежный доход составляет 27 960 рублей.

«Следует понимать, что увеличение адресной денежной помощи, предоставленной домохозяйствам первой и второй групп, приведет к улучшению их финансового положения, но не решит задачу увеличения потребления продовольствия. Высвободившиеся денежные средства будут потрачены исходя из первоочередных потребностей, в том числе на погашение потребительских кредитов, бытовые нужды и т.д. Таким образом, адресная денежная поддержка будет малоэффективной».

В общем не жили сытно, незачем и начинать.

100 тыс. рублей, или чуть больше тысячи евро в месяц – не такие уж большие деньги, ничего запредельного. Уровень стран Восточной Европы – это 500 евро МРОТ, 1000 евро – обычная зарплата.

Но в России что-то идет не так, причем уже лет десять.

Проанализировав данные Росстата, авторы статьи «Экономическая доступность продовольствия...» приходят к следующему выводу: «...о низкой покупательной способности населения можно судить и по ВВП на душу населения. Так, в 2010 г. этот показатель составлял 11 446,59 долл. США на человека, а в 2019 г. 11 162,65 долл. США на человека».

Еще раз.

Десять лет ВВП страны не может превысить отметку в $12 000 на человека. Что это за магическая цифра такая?

Магию этой цифры еще полвека назад раскрыл экономист и социолог Сеймур Липсет, объяснявший, что как только подушевой ВВП в стране перешагивает определенный рубеж (в наши дни это $12 000-14 000 на человека), люди начинают увеличивать свои политические требования. Проблема выживания в таком обществе уже не стоит, людям хватает «на еду» и эти расходы не поглощают большую часть их заработка. Есть на что жить, есть что тратить, и нет страха лишиться работы – достигнутый уровень экономического развития общества позволяет быстро найти себе место с сопоставимым заработком (или, в крайнем случае, сменить судьбу – найти работу в другом месте или освоить новую специальность).

Так что первые итоги голосования «по регионам» подтверждают – стратегия «управляемой бедности», снижения доходов людей для того, чтобы у них не появлялось лишних требований к власти, работает. Телевизор/интернет и холодильник не борются друг с другом, а дополняют друг друга, чем меньше в холодильнике, тем внимательнее люди прислушиваются к указаниям из телевизора. Чем беднее регион, тем больше результаты в нем соответствуют начальственным ожиданиям.

«Управляемая бедность» – это не простая стратегия.

Социально-экономическое устройство РФ напоминает южноафриканский апартеид. Это «раздельное развитие» – только не разных рас, как в Южной Африке, а разных сословий и территорий. Где-то в границах одной страны получается «Люксембург и Дубай» (в смысле потребления) или Москва – а где-то «обыкновенная Африка». Не хочешь оставаться «в Африке» – докажи начальству, что тебя можно взять «в Москву».

В то же время политика властей, выраженная словами «денег нет», и категорическое нежелание увеличивать реальные доходы людей под любыми предлогами – это еще более сложная вещь, чем может показаться.

Какпоказываетисследование Don’t play if you can’t win: does economic inequality undermine political equality? («Не играй, если не можешь выиграть») Армина Шафера (University of Münster) и Ханны Швандер (Hertie School of Governance, Berlin), с ростом доходного неравенства политическая активность бедняков не растет, а снижается. Это ведет к дальнейшему разрыву между богатыми и бедными, и провоцирует еще большее равнодушие бедных к политическому участию.

Зачем играть в игру, в которой ты заведомо обречен на поражение, рассуждает бедняк? Лучше постараться угодить власти – может быть, она тебя за это похвалит. Пустой холодильник и кричащий телевизор в этом смысле «работают» вместе – и тот, и другой объясняют человеку, что деваться ему некуда – кроме как идти голосовать как скажет начальство – потому, что в противном случае шансов на «победу» в социальной игре не будет вообще. Лояльность или социальная смерть – выбор так себе, но другого люди не видят.

Зажимая доходы и потребление людей, начальство страхует от политической конкуренции не только себя, но и своих детей – поколение, выросшее в бедности, ничего не сможет противопоставить олигархии. И даже если кто-то из бедняков сумеет разбогатеть вопреки усилиям начальства, он не пойдет протестовать, но будет искать возможности подтвердить власти свою лояльность.

Люди все понимают, и «политическая борьба» в бедных регионах (а она есть, как же без нее) крутится вокруг возможности попасть в привилегированный слой, оплачиваемый за счет сырьевой ренты. Соответственно, начальство правит, регулируя круг тех, кто к этой ренте допущен, а в этой ситуации нет смысла в экономическом росте «в целом» – как только люди начнут богатеть, так уровень их лояльности сразу снизится – если можно прожить «по-человечески» без соучастия во власти – то и бог с ней.

Проблемы у власти могут начаться не раньше, чем наверху не кончатся места «для своих». Только тогда кто-то во власти обязательно попробует включить социальные лифты, главное условие работы которых – они должны возить кандидатов в начальники не только вверх, но и вниз. То есть применительно к выборам – кто-то из провластных кандидатов сможет их и проиграть.

Дмитрий Прокофьев
«Новая газета»