Морковь как деликатес: к чему приведёт госрегулирование цен на продукты

В Германии, например, килограмм мытой отборной моркови стоит 59 центов – на 41% дешевле, чем в России. Такой расклад не нравится ни потребителям, ни властям, ведь недовольство народа напрямую сказывается на предвыборных рейтингах. Главная надежда правительства, это, как всегда, урожай. Даже президент во время прямой линии делал упор именно на дефиците отечественной продукции, возлагая надежды на будущий урожай. По зерну (традиционно все разговоры вокруг него, а вот овощи остаются без должного внимания) прогноз на этот год неплохой: до рекорда не дотянем, но показатели будут лучше среднестатистических.

Сельхозпродукция – новый бензин

Однако чиновники согласно поговорке «на бога надейся, но сам не плошай» тоже решили подключиться к процессу регулирования стоимости продуктов. Искусственное ограничение цен на сахар и масло подсолнечника долго длиться не может – это понимают даже в Минсельхозе. Такие меры нарушают все рыночные законы и губительно действуют на производителей. Вот власти и решили проявить гибкость. Но, как всегда, выбрав особенный путь, со своими странностями.

Известный факт о дефиците отечественной продукции перед наступлением нового сельскохозяйственного сезона остался без внимания. Поэтому ни новых мер по развитию сельского хозяйства, ни стимулов для развития индустрии хранения продуктов в течение всего года пока нет. Зато с сельскохозяйственной продукцией решили поступить, как с бензином, создав систему из демпфера, экспортных пошлин и субсидий. Суть простая: если производителям выгоднее отправлять продукцию за границу, то они за экспорт должны платить государству, а если мировые цены относительно российских падают, то государство выделяет производителям субсидии.

Со 2 июня уже действует демпфер на зерно, с 1 сентября вступит в силу демпфер на подсолнечное масло. И это только начало: в конце июня правительство приступило к разработке полномасштабной системы регулирования цен на продукты питания, удобрения, чёрные и цветные металлы. Кабмин будет делать восьминедельные прогнозы цен и в случае расхождения фактических цен с прогнозными применять демпфер в сторону ограничения или стимулирования. «Новые Известия» поговорили с экспертами и попытались разобраться, к чему все это приведет.

Прогулка по граблям

Демпфер на нефтепродукты действительно избавляет наш топливный рынок от колебаний цен. Бензин у нас только дорожает и никогда не дешевеет. Стабильность... Оптовые цены на топливо за первые полгода уже повысились на 20%, теперь дело за розничными продажами. Так почему же схожие меры относительно продуктов питания должны дать иной результат? А его и не будет, отмечают эксперты.

Президент Российского зернового союза (РЗС) Аркадий Злочевский за прошедший месяц уже успел оценить влияние зернового демпфера с плавающей экспортной пошлиной. Результаты не порадовали.

– На производителях такая мера сказалась как демотивирующая, на потребителях – никак не сказалась. Эта мера не позволяет развиваться производителям хотя бы в среднесрочной перспективе. У нас другие факторы гораздо лучше работают на сдерживание цен – например, укрепление рубля. Это гораздо лучше работает, чем все эти демпферы и прочие вещи.

Демпфер не сработал, также, как и пошлины не сработали, поскольку соразмерно введенным ограничениям поднялся мировой рынок, и это компенсировало все, что закладывалось на снижение внутренних цен. А они не снизились.

Глава «Справедливой России» Сергей Миронов и вовсе сравнивал зерновой демпфер с наркоманией, от которой с каждым днём всё сложнее избавиться: «Использовать демпфер для сдерживания цен на товары первой необходимости крайне опасно. Разрыв между внутренними и мировыми ценами начнет расти быстрее, и возникнет парадоксальная ситуация: демпфер обходится бюджету всё дороже, но полный отказ от него становится всё опаснее для социального и политического благополучия. Это макроэкономическая наркомания».

Хватает противников подобной меры и среди экспертов, непрерывно занимающихся подробной аналитикой отрасли. В частности, директор аналитического центра «СовЭкон» Андрей Сизов уверен, что подобное регулирование слишком поспешное, что его инициаторы рассматривают лишь короткую перспективу.

– Сохранение всех этих мер в долгосрочной перспективе приведет к тому, что никакого зерна и ничего другого не будет. Мне кажется, эти меры не нужны, ни к чему хорошему они не приведут. В сельском хозяйстве меняется ситуация не за месяц, а за годы. Последствия всех этих решений мы ощутим в полной мере лишь через несколько лет, когда все наши успехи в производстве зерна останутся в прошлом. И чем больше будет этого госрегулирования цен, тем более плачевной ситуация будет в экономике. Вопрос лишь – когда.

Отрезвляющее похмелье после ценовой эйфории

Зато такой подход отлично укладывается в концепцию принятия экстренных мер перед парламентскими выборами. А потом – хоть потоп. Но есть и противоположное мнение. Например, руководитель Национальной мясной ассоциации Сергей Юшин, гендиректор Национального союза свиноводов Юрий Ковалёв и гендиректор Национального союза птицеводов Сергей Лютюхов выступали за подобные ограничения в расчёте на то, что они позволят поддержать производство мяса и рентабельность животноводческих предприятий и птицефабрик.

По такой логике фермеры должны быть рады дальнейшему регулированию цен, ведь оно затронет стремительно дорожающие удобрения. Сейчас подкормка почвы, без которой невозможно повысить урожайность, является для многих фермеров слишком дорогим удовольствием. В прошлом году в России на 1 га земли вносили в среднем 57 кг удобрений. Но даже в небогатой Латинской Америке вносят по 90 кг удобрений, в Евросоюзе – по 130 кг, а в США и вовсе по 140 кг на 1 га земли. Но Андрей Злочевский не согласен с таким подходом и приводит доводы о том, что стоит придерживаться рыночного механизма формирования цен.

– Мы не поддерживаем введение пошлин на удобрения, хотя они выросли в цене – на 100% уже за прошлый сезон. Но это же бумеранг, который возвращается с болезненными последствиями. И тоже самое для животноводов. Перегретость мирового рынка побуждает обострение конкурентных процессов. В результате того, что мы так разогрели мировой рынок, понасеяно пшеницы в мире на 1,5% больше. Уже в предстоящем сезоне мы получим бумеранг. Дополнительные инвестиции, дополнительные площади, запланированные в мире в целом, привели к повышению спроса на наши удобрения. Такие шоколадные цены, которые мы замутили на мировом рынке – ну грех не отсеяться. И к нам этот бумеранг уже вернулся. +100% к прошлому сезону по удобрениям. Вот у нас издержки нарастают.

Фермер Василий Мельниченко рассказывает о том, что сельское хозяйство и формирование цен на продукцию – процесс куда более сложный, чем его себе представляют чиновники. И далеко не всё зависит от мировых цен. Перекосы возникают не только по морковке.

– Утверждение, что за границей также растут цены, неверны – та же картошка в США подорожала на 3% за весь период пандемии, а у нас на 100%, на 200% подорожала. Вмешательство государства редко давало положительный эффект. Если вводили пошлины на зерно, зернопроизводители возмущались, но высокие цены на зерно тут же ломали производство комбикорма и промышленности, комбикорма становились очень дорогими, и молоко и мясо вынужденно дорожает. Любая государственная мера в сфере агропродовольственной политики приводила отрасль в шок и замешательство – мы потеряли личные подсобные хозяйства (ЛПХ) уже на 50%.

С новыми демпферными механизмами нам придётся жить – это уже решённый вопрос. И возможно они даже помогут сдержать рост цен... до предстоящих выборов. Внешние рынки перекрыли, на внутреннем рынке предложение выросло, цены спали. Это работает. После сбора рекордных урожаев аграрии нередко вынуждены продавать продукцию себе в убыток – лишь бы избавиться от неё.

Народ доволен, но после ценовой эйфории неизбежно наступает отрезвляющее похмелье: фермеры и их сотрудники тоже люди, и за бесплатно работать они не могут и не хотят. На этот раз осознание последствий может наступить уже к зиме, когда будут распроданы излишки товара и придёт время думать, как жить дальше.

Виктория Павлова
«Новые известия»